Джодок как-то слишком резко прервал речь своего брата:

– По нашей информации, территории всей Европы и Азии, Африки и Южной Америки, а теперь ещё и Дилениума, поражены Сталью. Северная Америка поражена частично: за Канадской стеной свирепствуют Атаки. В целом, информация по Северной и Южной Америке неоднозначна: у нас есть основания подозревать, будто Атаки сошли с рельсов и распространились по этим двум континентам, таким образом вытеснив Сталь, однако эта информация всё ещё сомнительна и полного доверия не вызывает. Австралия, как мы сообщали вам в своих посланиях, Сталью не поражена: повлияло полное отсутствие воздушной и водной транспортной связи с иными материками в последние месяцы года Падения Старого Мира. Антарктида – полная неизвестность. Однако ещё имеются острова. Много островов. Крупные и мелкие, тонущие и процветающие. За последние полвека к австралийским берегам прибилось немало островных людей и, как мы полагаем, это ещё не всё: сумевшие выжить на островах люди наверняка ещё долгие десятилетия будут встречаться повсеместно.

– Вы, как и мы, Металлы, – заметил Беорегард.

– Верно.

– Значит, в Австралии также были вакцины.

– Было немного… Но мы усовершенствовали их действие.

– Каким образом?

– Эволюция, – Джодок вдруг оскалился, словно дикий зверь, демонстрируя свои острые клыки, и сразу же дружелюбно улыбнулся. – Нам пришлось отрастить клыки. В конце концов, это Австралия. Природа тут… – он запнулся и в следующую секунду произнёс, резко переведя свой цепкий взгляд на меня: – Дикая.

Нас слушали. По крайней мере, пытались слушать до тех пор, пока Беорегард не включил свой дар. Значит, они уже знают как минимум об одном нашем даре, в то время как мы не знаем ни одного из их даров.

Беорегард успешно игнорировал острые углы, продолжая добывать информацию у того, кто не скупился на её разбазаривание:

– Среди вас представители столь разных возрастов: очень юные, – скользнув взглядом по Кайе, наш предводитель перевёл свой взгляд на Йорун, на которой задержал его подольше: – и вызывающие уважение.

Йорун в ответ ослепительно блеснула своей жемчужно-клыкастой улыбкой:

– Я обратилась в Металл в возрасте шестидесяти лет: с тех пор уже сорок лет моложавая и во всех смыслах прекрасная старость – моя персональная привилегия.

– У нас не всё так просто с возрастами, – сообщила Отталия. – В нашем сообществе на статус влияет не только человеческий возраст, в котором мы совершили переход, но и годы жизни в металлической личине…

– И, как итог, общая сумма прожитых лет, – подытожила Тофа.

– К примеру, – вдруг встрял Рагнхильд, – мне был тридцать один год, а Джодоку тридцать два, когда мы обратились в Металлы. С тех пор миновало шестьдесят лет.

Беорегарду было тридцать лет, Рутений он уже шестьдесят четыре года, итого: девяносто четыре… Суммарно он старше Джодока всего лишь на четыре года! Но старше… Это уже хорошо… Ведь чем старше Металл, тем он сильнее – это давно известный факт… Но они, быть может, ещё не знают этого, потому и делятся столь важной информацией столь расточительно. Либо… Либо они слишком самоуверенны.

– Мы помоложе, – заговорила Тофа, – на момент обращения и мне, и Отталии было по тридцать пять лет, и уже тридцать пять лет, как мы Металлы. Зеф ещё младше: обратился в возрасте сорока лет пятнадцать лет назад. Кейара же и Банджи совсем юные – обратились лишь год назад: Кейара в возрасте двадцать одного года, а Банджи в возрасте двадцати лет.

Значит, среди них двое новообращённых, которые уже прошли этап эмоциональной неустойчивости, либо прямо сейчас находятся на последнем этапе…