От одного только воспоминания непроизвольные холодные мурашки без предупреждения, шальными табунами разбегаются по коже: сколь долго я избавлялась от кошмаров, связанных с моим человеческим опытом, пережитом в Парадизаре?.. Десятилетие, не меньше, пришлось пережить, прежде чем я победила все свои кровавые кошмары тех дней.

…Мы уже стояли на ленте, везущей нас вверх, когда рядом со мной вдруг возникла нервозная Сольвейг и внезапно заговорила – её подростковый голос ещё не прошёл всю стадию ломки, отчего звучал чуть срываясь на гласных звуках:

– Можно было бы и быстрее подняться, – девочка рассеянно ухмыльнулась, – на металлической скорости “вжик”, и уже наверху! Но чтобы прочувствовать величие Дворца, к нему лучше приближаться, медленно выплывая из леса. Вот и едем, словно черепашки… – она настойчиво заглядывала мне в глаза, но я не находила, что ей ответить. Видимо, навязавшаяся собеседница неверно восприняла моё молчание за непонимание, потому что принялась пояснять: – Черепашки. Ну же. Такие мелкие пучеглазые уродцы, производимые природой на съедение птицам.

Я снова промолчала. И тогда в её глазах забегал нервный огонёк, плечи опустились, выдавая её резкое расстройство, и сразу же быстро поднялись, будто она хотела ещё что-то сказать, но вдруг снова передумала, вздохнула, отвела взгляд, открыла рот, но тут же закусила губу… У неё всё в порядке с психикой? Чрезмерная возбуждённость, рассредоточенное внимание… Быть может, просто переживает? В конце концов, сколько ей лет? Сущее дитя…

Я перестала наблюдать за попытками зеленоволосой сосредоточиться, потому как моё внимание всецело занял разговор едущих впереди меня. Хотя тот факт, что Тристан позади меня завязал диалог сразу с двумя австралийцами – с Отталией и Тофой, – тоже был любопытен, однако, сзади говорили о местной природе, в то время как спереди задели более серьёзную тему (очевидно, местные распределились и к каждому из нас приставили как минимум по одному поводырю). Говорил Джодок, снова обращаясь не к Беорегарду, а к Теоне – он обошёл их и встал напротив неё, спиной к приближающемуся Дворцу, и мне уже начинало надоедать его непонимание относительно статуса моей подруги:

– Парадизарцы говорили, что вас было больше. Они сказали, что вас было десять, и что среди вас был Золото – парень с золотыми волосами… Честно говоря, мы очень хотели с ним познакомиться. Золото – драгоценный металл. Среди нас такой ценности нет. Так интересно…

– Золото утонул, – отчеканил Беорегард. – Как и трое других Металлов.

– Как жаль! В месте, в котором затонул ваш корабль, столь приличная глубина, что, честно сказать, достать ваших друзей может оказаться непосильной задачей даже для Металлов…

– Они не были нашими друзьями, – голос Теоны звучал настолько правдоподобно, что в нём невозможно было различить актёрской игры. Истинная мать, защищающая своё дитя. – Наша семья уцелела. Остальные не столь важны.

– Formidable! – в голосе Джодока прозвучал неподдельный восторг. Очевидно, ему понравилась хладнокровность Теоны, которую он, не задумываясь, принял за чистую монету, совершенно не распознав сладкий блеф. – Потрясающие слова: “Остальные не столь важны”! Как же это по-металлически, как же это… – он втянул ночной воздух через зубы и проглотил последнее слово, но, зуб даю, он проглотил слово “возбуждающе”. Будь я Беорегардом, схватила бы этого наверняка самопровозглашённого аристократа один разочек за ворот, встряхнула бы так, чтобы он раз и навсегда закусил свой пошлый язык, но… Я не Беорегард. Повезло Джодоку.

Тем временем мы приблизились к десятиметровым вратам Дворца, исполненным в виде величественного портала, охраняемого двумя огромными, каменными гаргульями – караульные злых духов…