Теперь мы готовы показать область и проблему теологии в ее конструктивном аспекте. Теология строго ограничена практикой, имеет дело только с практическими концепциями, которые люди формулируют, чтобы выразить свои моральные и религиозные убеждения относительно их отношений к божественной Личности, и вовсе не должна рассматриваться как спекулятивная истина. Эта точка зрения отличается от общепринятой, которая действительно помещает теологию в царство философии как ее самую важную и кульминационную черту, утверждая, что существует неявная гармония между откровением и естественной теологией, которые оказывают друг другу взаимную поддержку, и что обе вместе образуют достоверную систему знаний о существовании и природе Бога и его отношениях с человеком и миром (IV, 398-402).

Теология, по мнению г-на Ходжсона, как "формулировка и систематизация убеждений религии или веры", должна отличаться от этой религии или веры. Поскольку используемые концепции неизбежно заимствуются из преобладающей философии того или иного периода, теология не является неизменной наукой и будет меняться вместе с изменением теоретических взглядов. Неизменным фактором является религия, вера. Если применить эти принципы к христианскому богословию, то сначала была вера, а затем ее сформулированное выражение. Христос привел учеников к вере в любящего их Бога, что вызвало в них стремление повиноваться совести и исполнять волю Бога, который представлялся им одновременно справедливым и милосердным. Это были важнейшие искупительные учения Иисуса, личность Которого так сильно захватила их, что впечатала эти убеждения глубоко в сердца учеников и вознесла их к новой жизни. Но момент, лишивший учеников их любимого Учителя, заставил их задуматься. Где и в чем заключались надежды, которые внушала им вера в Него? Эти размышления стали началом богословия. (IV, 409.)

Ученики и верующие в целом стремились выразить в систематической форме значение своей веры, используя доступную терминологию и не испытывая изменяющего влияния преобладающих систем мысли. Это всегда важная и трудная задача, поскольку систематизация должна опираться на философскую основу, против которой не может быть выдвинуто ни одного обоснованного спекулятивного возражения. Она должна быть теоретическим изложением практического отношения человека к Вселенной, как считают только те, кто верит в Религию, воплощением которой она является, и, кроме того, должна быть неопровержимой на спекулятивных основаниях. Теология должна быть одновременно спекулятивно неопровержимой и интеллектуальным воплощением практической Веры". (IV, 422, 423.)

Хотя г-н Ходжсон завершает свою работу ценными предложениями относительно теологии, которая сегодня может надеяться на принятие всеми классами, мы можем обойти их стороной, поскольку они не имеют прямого отношения к нашей теме – основанию теологии.

Критическая оценка концепции теологии г-на Ходжсона и ее философского основания, предложенная им, оспаривается требованием, что философское основание теологии должно быть таким, чтобы против него не могло быть выдвинуто ни одного обоснованного спекулятивного возражения. Суть критики, которую я собираюсь высказать, заключается в том, что он не был верен фактам сознательного опыта.

Возьмем, к примеру, использование условий и обусловленности при объяснении синтетических процессов перцептивного акта. Он признает, что существует синтез сенситивных и репрезентативных факторов, но говорит, что мозговой механизм как синтезирующий орган «настолько же соответствует реальному опыту, как если бы пробел был заполнен действием нематериального органа» (I, 449; II, 257). Мы можем признать, что мозговые и сознательные процессы параллельны, и что сознательный синтетический аспект восприятия, несомненно, имеет параллельное состояние мозга; но это лишь констатация факта, что два процесса, нервный и сознательный, происходят вместе, и хотя параллелизм неопровержим, он не объясняет синтезирующие процессы сознания. Кроме того, сказать, что мозговой механизм является реальным синтезирующим агентством, значит восстановить концепцию причинно-следственной связи, которая была отвергнута в пользу условия и обусловленности. Если мы не будем принимать мозговой механизм в качестве синтезирующего агентства и вместе с мистером Ходжсоном отвергнем атомистический сенсуализм английской эмпирической школы, согласно которому отдельные состояния сознания каким-то образом связываются вместе, образуя восприятие, то каким же может быть это синтезирующее агентство? Есть две разумные гипотезы, любая из которых лучше, чем предложенная церебральная; а именно: конечный дух, развивающийся до полного самосознания, или Бесконечный Разум, выражающий себя в развивающихся когнитивных процессах конечного сознания. Кто когда-либо по-настоящему опровергал основной аргумент Канта в «Дедукции категорий» против эмпиризма, согласно которому отдельные ощущения, получаемые последовательно, должны быть воспроизведены и синтезированы в соответствии с формами, категориями и принципами субъекта, который в конце концов должен познать единичный объект в единстве опыта и познать свое собственное «я» как тождественное в этом опыте? Кант говорит, что, согласно эмпиризму, каждое представление в его настоящем состоянии было бы новым, ни в коей мере не принадлежащим к акту, посредством которого они должны быть произведены одно за другим, и многообразное в нем никогда не образовало бы целого, поскольку лишено того единства, которое одно только сознание может ему придать. [Короче говоря], это единство сознания было бы невозможно, если бы разум, познавая многообразие, не мог бы осознать тождество функции, посредством которой он синтетически объединяет многообразие в одном знании.