Точнее, вначале взрослит. А потом, конечно же, старит.

Местная Школа в этом отношении была еще серьезнее. Я не разговаривал с ней так, как с земным Гнездом перед вторым Призывом, но мне казалось, что если бы я оказался в виртуальном пространстве наедине с сознаниями прошедших через нее солдат – то увидел бы мрачных, покрытых шрамами мужиков и усталых женщин с безжалостными глазами.

Тут хочешь не хочешь, а постареешь.

А ведь на планетах, где Измененные служат, есть еще и местные Гнезда – не знаю уж, как их там называют. И в них отпечатки разума тех, кто уже воевал по-настоящему, терял друзей и убивал врагов. Через такое пройти – мало не покажется.

– Ты побывал во многих мирах? – спросил я Ану, когда мы устроили очередной перерыв. Солнце взошло, но короткий местный год уже повернул к зиме, и на улице стоял конкретный дубак, градусов двадцать – двадцать пять ниже нуля. Так что мы зашли в купол и ели там.

– Служил на шестнадцати, не считая Саельма и Земли, – ответил Ана.

– Это много, – предположил я.

Ана кивнул. Добавил:

– И на трех боевых кораблях.

– Я думал, Инсеки корабли не используют.

– Все используют, – ответил Ана. – Экраны для перехода нужно доставить на планету, для захвата плацдарма надо высадить десант.

– Ты был в десанте?

– Трижды в планетарном, два раза во второй волне, через экраны, – Ана искоса глянул на меня. – Если хочешь спросить, то отвечу сразу. Это много. Потери планетарного десанта около тридцати – сорока процентов. Десант второй волны теряет до двадцати процентов личного состава. Так что я везунчик.

– Потому и стал учить других?

Ана уставился на меня. Покачал головой.

– Как странно с тобой говорить. Будто с человеком.

– Извини.

– Мне нравится, – страж оскалился. Рот у него широкий, а вот зубы человеческие, это выглядело жутковато. Я вообще понял, что самое страшное – это не монстры, совершенно не похожие на людей, а люди, в которых есть что-то от монстров, или монстры, в которых есть что-то от людей. – Большинство забыло, кем они были. А я нет. Я тоже странный. Верно?

Неловко пожав плечами, я ничего не ответил. Что вообще тут не странно?

– Потому меня и направили в учебку, – продолжил Ана. – Я никак не умирал и вел странные разговоры. И первое, и второе вполне допустимо. Но не вместе.

Он снова улыбнулся. Чувствовалось, что улыбка для него сознательное действие, что ему приходится прилагать для этого усилия. Старшие стражи не приспособлены улыбаться.

– А здесь можно? – спросил я.

– Здесь я общаюсь с курсантами, которые приходят и уходят. Стандартный курс обучения – месяц, расширенный – три. Из них на полигон отводится неделя-две, но времени для разговоров тут немного. Некогда смущать умы.

Я кивнул. И нахмурился, ощутив касание Гнезда… то есть Школы.

Мне предлагали прибыть к учетчику.

Никаких сроков не называлось, значит – можно не спешить, но и задерживаться не стоит.

– Зовут? – спросил Ана. – Ты прислушивался.

– Ага. К бюро… к учетчику.

Ана залпом допил свой напиток. Поинтересовался:

– Велели прийти одному?

– Не уточняли.

– Ясно. Схожу с тобой.

Я не стал спрашивать, зачем. Замерзнуть или сбиться с пути я не боялся, но в любом случае возвращаться вдвоем будет веселее.

Бюрократ будто и не выходил из своей каморки. Так же сидел за столом, погрузив руку в бесформенный «ноутбук». Над столом воздух слабо искрился – там работал экран, невидимый с нашей стороны.

Единственным новшеством была тарелка, полная чипсов. Валь с аппетитом хрустел ими, при нашем появлении быстро сдвинув тарелку в сторону – будто смутился. Ощутимо пахло луком.

– Макс, – промямлил учетчик, быстро прожевывая. Посмотрел на стража. – Ана?