Одного из них она сразу узнала: обвислые, как у бульдога, щеки, покрытые трехдневной щетиной, потертый плащ и глаза, глядящие в разные стороны: один на вас, а другой – в Арзамас. Никакого сомнения, это был тот самый тип, что караулил ее у кафе на Петроградской стороне.

Второй незнакомец был тощий, маленького роста и весь какой-то дерганый. Вдобавок ко всему он заметно прихрамывал.

– Ты, это, куда торопишься? – протянул небритый тип. Одним глазом он смотрел на Катю, а вторым – на памятник Пушкину в глубине сквера. – Ты, это, не торопись. Поговорить надо!

Катя решила, что обращается он все же к ней, а не к солнцу русской поэзии.

Тем более что, произнося эти слова, бандит попытался вцепиться Кате в плечо.

– Еще чего! – воскликнула Катерина, размахивая чемоданчиком и крутя головой в надежде позвать кого-то на помощь. – Не о чем нам разговаривать.

– Очень даже есть о чем! – выкрикнул второй злоумышленник. Он ухватился за чемоданчик и дернул его на себя.

Катя попыталась удержать злополучный кейс и на какое-то время выпустила из поля зрения разноглазого злодея. Тот воспользовался моментом и ударил ее по голове. От удара Катя потеряла равновесие и шлепнулась на асфальт, выпустив из рук чемоданчик. Перед ее глазами оказались ноги маленького грабителя, обутые в коричневые ботинки на невероятно толстой подошве, скорее даже на платформе. Те самые ботинки, которые она видела во время недавнего заточения в санузле «Бездомной кошки».

В ту же секунду она увидела еще одни ботинки, разбитые и давно не чищенные. Понять, что могло бы означать это странное совпадение, Катя не успела – ее отвлек разъяренный вопль, напоминающий рев раненого носорога:

– Вы что же, гады, совершили – вдвоем на женщину напасть? Меня, как видно, вы не знали, так вот узнаете сейчас!

Катя приподнялась на локте и увидела, как Леонтий Хвощ со вкусом отделывает грабителей. Не все удары достигали цели, но и тех, что попали, оказалось достаточно. Посрамленные бандиты быстро скрылись в подворотне под торжествующее улюлюканье Леонтия.

С видом триумфатора он помог Катерине подняться и проговорил, гордо выпятив грудь:

– Вся сила, видишь ты, от хлеба, кормилец наш, он наше все!

– Спасибо, Леня! – Сейчас Катя была абсолютно искренней.

К счастью, в результате неожиданного нападения она ничего себе не сломала и обошлась даже без серьезных ушибов. К потерям можно было отнести только пропажу чемоданчика, который грабители все-таки унесли. Впрочем, может быть, это и к лучшему. Катя сама давно хотела от него избавиться.

– Слушай, Ленечка, раз уж ты такой замечательный и благородный, может, ты мне еще такси поймаешь? – Катя просительно заглянула в глаза своему спасителю. – А то у меня сего-дня сумку украли, и вообще такой тяжелый день выдался…

– Ужели я не понимаю скупую женскую слезу? – прочувствованно воскликнул Леонтий. – Машину я сейчас поймаю и враз до дома довезу!

– Ух ты, – восхитилась Катя, – уже и в рифму чешешь! Может, тебе из художников в поэты переквалифицироваться? У тебя это явно лучше получается!

Леонтию такая оценка явно не понравилась. Он надулся, но обещание исполнил – призывно замахал руками и совсем скоро остановил невзрачные бежевые «Жигули».

Катя плюхнулась на заднее сиденье и удовлетворенно вздохнула: тяжелый день, полный недоразумений, приключений и неприятностей, кажется, подходил к концу.

Леонтий устроился рядом и с обидой проговорил:

– Меня поэтом ты назвала, обидно это и смешно!

– Тебя обидеть не желала, мне это, правда, все равно! – Катя фыркнула: – Сама с тобой стихами заговорила! Наверное, это заразное, как грипп!