восвояси, за грязной водою, насколько возможно.
Март 11. 2013 год
«На пустыре, за городом, на свалке…»
На пустыре, за городом, на свалке
я встретил Ангела в изношенном пальтишке —
он мне сказал, что будет очень жалко
ему, коль люди позабудут книжки
читать, ну пусть хотя бы раз в неделю,
под выходной, на сон, после работы,
устав под вечер, или в понедельник,
когда ещё не сильно спать охота.
Он говорил, в руках держа подшивку
кого-то издания – из старых —
вдруг кто-то выкинул, возможно, по ошибке
такую кипу стареньких журналов…
Он всё читает, тормоша страницы
старинных книг, потрёпанных журналов —
и ничего, наверно, не случится,
пока он не уснул под покрывалом.
Март 22. 2013 год
«Небо ближе, когда до него поднимаешь глаза…»
Небо ближе, когда до него поднимаешь глаза
и как будто руками толкаешься, чтобы открыли.
И тогда даже кажется, что долговечней слеза —
от смотрения ввысь. Иногда в облаках даже крылья
различаешь, как некий рисунок на фоне дождя
в длинных линиях, точках, в отметинах на небосводе,
как в каком-то реестре, себя и других находя,
в длинном списке живых и пока что ещё на свободе —
как в какой-нибудь тьмутаракани, где вечно темно,
судя по написанию имени, то есть – названья,
что, как клином вбивается в память, как небо в окно —
и уже навсегда, иногда прерывая дыханье —
замолкая на время, на некий земной передел —
в двух словах не расскажешь, а в трёх выйдет длинно и долго,
чем хотелось бы… и в небеса заглянуть не успел —
слишком короток век. И в остатке из чувств – чувство долга
пред самим же собой. Поднимая глаза в небеса,
ищёшь точку, знакомую лишь по чужим описаньям,
различая уже, сквозь рисунок, других голоса,
отличая и свой среди них, как уже нероптанье.
Март 19. 2013 год
Ни о чём, но с подробностями…
Ты, кажется, остался не у дел —
один в пустой квартире, без подруги…
Ты как-то слишком быстро постарел —
состарился, как текст в тетрадке в круге
настольной лампы. И твои черты
на пыльной фотографии на полке
совсем другие – кажется, что ты
остался где-то там, где жизнь без толку
ещё клубилась. Где пейзаж в окне,
как пепел на картине возрожденья
после разрухи… Мутный силуэт
в залапанном стекле – для продолженья —
достаточно и не дрожит рука
в перечислении – ни времени, ни места,
хотя порой, до жути, коротка,
чтоб дотянуться к тем, кто по соседству
ещё остался. За окном темно —
уже недолго – в семь уже светает,
и солнце пялится бессовестно в окно,
и день, спустя мгновенье, наступает
и оставляет мокрые следы
после дождя ночного непременно —
достаточно, казалось бы, воды —
но высыхает всё, и неприметна
опять картина. Что же до воды —
она в канализацию стекает,
по трубам до реки и – в никуды,
в другую воду, что проистекает
из мест других, куда не довелось
ещё добраться, да и не придётся —
скорей всего… Из вымысла сбылось
лишь только то, что с нами остаётся
до самого конца. Ты пережил
и многое, и многих… В одночасье
свой скудный скарб по полкам разложил,
чтоб не случилось мелкого несчастья
с делёжкой барахла среди живых —
такая невесёлая картина
Конец ознакомительного фрагмента.
Купите полную версию книги и продолжайте чтение
Купить полную книгу