– Чаю? – перевожу я разговор.

– Нет, спасибо! Я на работу опаздываю. А ты ещё не начала искать себе место?

Я захлопываю ноутбук.

– Нет.

– А с университетом как дела? – она снова довольно улыбается.

Всегда знала, что Родя достоин лучшей девушки.

– Всё сложно.

Улыбка становится шире.

– Ну, удачи.

Ди накидывает куртку и хлопает дверью. Спрятавшись за шторой на кухне, я смотрю, как она убегает к автобусной остановке.

Пока я снова осматриваю дом в поисках грязи и призраков, приносят почту. Кроме нескольких рекламок и пакета с отпечатанными фото Альбина, ещё конверт для мамы из какой-то юридической конторы. Остаток дня проходит в уборке и часах, проведённых на кухне. Первыми возвращаются Римма и Альбин, я как раз замешиваю творог для сырников. Выглядываю в окно – чтобы увидеть, как мамина машина останавливается перед домом. Дождавшись, когда хлопнет входная дверь, я кричу:

– Мам, тебе что-то пришло от юриста. Оно на столике в гостиной.

– Спасибо, Милая, – за спиной отдаются шаги. И через несколько секунд снова её голос. – Точно? Тут ничего нет.

– Что?

Вытирая руки о фартук, я выхожу в гостиную. Не считая вазы с цветами столик пуст. Мука осыпается на ковёр, пока я заглядываю под вазу, под коврик, осматриваю диван… Белого конверта нигде нет.

Он же мне не приснился?

– Я точно положила его сюда. Оставила здесь фото Альбина и твой конверт. Потом выкинула рекламу.

– Может, ты случайно выкинула и письмо? – кричит Римма.

Мы переходим к мусорному ведру. На кухне Альбин жарит сырники, а Римма досыпает сахар в творог. Я шлёпаю её по руке – никто не любит слишком сладкие, кроме неё – и достаю мусорное ведро. Письма нет.

– Я точно помню, что положила его туда. Я помню…

– Всё нормально. Оно или найдётся или я позвоню им и попрошу прислать копию, – мама гладит меня по плечу и старается улыбнуться, но вымученная улыбка сильнее выдаёт усталость.

– Там не было ничего серьёзного? – спрашивает Альбин.

– Нет. И не волнуйся, я тоже часто забываю всякие мелочи.

– Но я не забыла… – она уже уходит в свою комнату.

Я оборачиваюсь к Альбину и Римме.

– Ты не мог взять оба конверта?

– Нет, я забрал только фото, – отвечает он. – Кстати, почему я выполняю обязанности повара?

– А ты? – обращаюсь я к Римме. – Не брала? Точно нет?

Она мотает головой.

– Но это должен быть кто-то из вас. Больше никто не заходил, а дверь Фила не хлопала.

Римма хихикает.

– Да ты решила стать детективом?

– Очень смешно, – я наконец отбираю у Альбина контроль над сковородкой. Сырники он, кстати, пережаривает. – В этом доме всё пропадает. Ключи. Письма.

– У меня теряются фотографии и всякие штуки для проявки, – подхватывает Альбин.

– И сырники таинственно исчезают, – бурчит Римма с набитым ртом. – Остановите меня!

Приходится выгнать их из кухни.

Семейный ужин проходит тихо. После Фил, взяв кружку чая, скрывается в комнате, Римма уходит наверх. Я, мама, Альбин и Ди с Родей – устраиваемся в гостиной. И не успеет Родя включить вечерние новости – раздаётся вопль.

Он прорезает пол, перекрытия и потолок, проносится по лестнице, вылетает в окна. Мы, не сговариваясь, бежим наверх. Я помню только звон разбитого стекла и то, что ступеньки будто специально бросались под ноги.

Римма стоит в коридоре второго этажа. У её ног – несколько книг, лежат обложками вверх, сминая страницы. Можно было бы отругать её за жестокое обращение с литературой, если бы не ужас на лице.

– Что случилось?! – раздаётся сразу от мамы, Роди и Даши. Но не от меня.

Я знаю.

– Кажется, – шепчет Римма, всё ещё глядя в конец коридора, поверх наших голов. – Кажется, я видела призрака.