Правильно истолковав намёк хозяйки, она поднялась, он, конечно, тоже; чуть улыбнувшись ему, она вышла из комнаты вслед за другими дамами. Пятеро мужчин сидели молча, пока в передней звучали разговоры и смех женщин, затем переместившихся в гостиную.

Гарри казалось, что сигары на вкус отдают чем-то мясным и мертвечиной, а от портвейна у него, как обычно, разболелась голова, потому что от волнения и из вежливости он пил его как воду. Уже не в первый раз за вечер он ощутил малодушное желание выбежать отсюда вслед за дамами.

Ему хватило мужества отмахнуться от сигары, предложенной Робертом; выбрав меньшее из зол, он собирался налить себе маленький стаканчик портвейна, решив не притрагиваться к нему, чтобы не напиться ещё сильнее, но тут Фрэнк сказал:

– Может, выпьете со мной скотча? От портвейна у меня всегда голова трещит. Скверный напиток, скажу я вам. Как испорченное вино. Всегда был на стороне виски.

– Хорошо, – сказал Гарри, – выпью. Спасибо, – и, довольный, что ему удалось выговорить «Р», передал бокал с портвейном Роберту, недовольно фыркнувшему. Может быть, виски дороже стоит? Гарри не знал.

– Рад наконец встретить знаменитых братьев Зоунтов, – сказал Роберт. – Девчонки, кроме вас, ни о чём другом и говорить не желают.

– Вам, должно быть, это ужасно надоело, – сказал Гарри, точнее, хотел сказать, но заметил, что Роберт пытается поддеть его в той же манере, в какой всегда поддевал главный задира Харроу, о котором он не вспоминал до этого момента, поэтому ему удалось выговорить только «вам-вам-вам…». Привыкший к такому положению дел Джек тут же пришёл на помощь.

– Вам, должно быть, очень приятно видеть, какие мы обыкновенные. Отличная сигара, – прибавил он. – Кубинские? Гарри мне такие дома курить не разрешает, – он знал, что проще всего вывести Гарри из ступора, задев его чувства некорректным или несправедливым утверждением.

– Только потому что при доходах студента такая роскошь непозволительна, – сказал Гарри без малейшего заикания.

– Трогательно, что вы так заботитесь о благосостоянии младшего брата, – сказал пастор. Он не стал отказываться ни от сигары, ни от портвейна, но сигару приберёг на потом. – Джек рассказал мне, что вы были ему как отец.

– Конечно, сэр – и, уверен, наш хозяин согласится, – старший брат всегда несёт некую ответственность.

– Ха, – сказал Роберт Уэллс.

– Простите за любопытство, но меня всегда интересовали случаи наподобие вашего. Моя жена говорит, я мог бы стать писателем, но, боюсь, для этого мне недостаёт лёгкости. Если вы всё своё детство только и делали, что старались удержать Джека в узде, то кто же присматривал за вами?

Гарри был симпатичен пастор, как была симпатична его жена. Он совсем не походил на префекта – такое простое, доброе лицо.

– Ну… Джек, конечно, – ответил он, и оба рассмеялись.

– За Гарри нужен глаз да глаз, – добавил Джек.

Роберт Уэллс был из тех людей, что никогда не оставляют вопрос неотвеченным, а разговор – неоконченным.

– Они из Африки, – резко сказал он Джеку. – Их присылает наш брат Баррингтон. На вкус напоминают кубинские, но значительно дешевле и выращены в империи.

Гарри внезапно забеспокоился, что Фрэнк сейчас заговорит о чём-то личном.

– Вы всегда так заикались? – тихо спросил он.

– Абсолютно, – ответил Гарри, уйдя от необходимости начинать фразу с согласной. – Это случается время от времени. И, к сожалению, часто бывает в общении с незнакомцами.

Он представил себе Фрэнка, мучающего птиц в клетках из чисто научного интереса.

– Забавно. Винни об этом не говорила.

– С ней я не нервничал, – сказал Гарри, и Роберт заржал.