Девушка уселась на ступени, стянула кроссовки и принялась массировать ступни.

Одну, затем другую. Старый монах легонько кашлянул, но путница сделала вид, что не заметила, лишь вздёрнула плечами и переключилась на массаж икр.

Старый монах видел многое за свою жизнь. Он сходил к роднику, чтобы угостить путницу водой, и когда вернулся, резко остановился, уронив на пол несколько капель.

Девушка стояла на цыпочках, подняв руку с зажатым телефоном, и быстрыми шагами ходила туда-сюда.

– Да ловись ты уже, наконец…

Бо стоял и рассматривал юную путешественницу. На вид ей было не больше 35. Стройные ноги, подтянутое тело. Олимпийка, повязанная вокруг шорт, тёмно-зелёный топ, густой хвост волос, стянутый резинкой.

Дедушка снова кашлянул, привлекая её внимание. Девушка замерла, перевела взгляд с Бо на стакан и обратно, а затем мило улыбнулась.

– Не ловит связь, – проговорила она, принимая стакан из его рук.

Жадно выпила и поставила пустой стакан на пол.

Дедушка Бо часто подмечал таких людей. Даже уехав за тридевять земель от работы, они не могли оставить её позади.

Опустив взгляд, он заметил мозоли на её ахилловом сухожилии. Казалось, они зацементировались и стали таким же постоянным атрибутом девушки, как серьги или кольца.

Пройдя за спину монаха, путница заметила мраморный столик, окружённый молитвенными барабанами. Подойдя ближе, она бросила быстрый взгляд через плечо на Бо, а затем, покрутив левый барабан, взялась за старый томик исполнения желаний. Тот самый, куда можно было записать несколько строчек, чтобы они сбылись.

Было, однако, одно правило, действующее и за стенами этого храма: чтобы что-то получить, нужно что-то отдать. Дедушка Бо хорошо его выучил и знал, что без него чудо, да и «Чуду», как говорил Монк, не придёт. Знала ли об этом путница?

Сейчас монаху было крайне любопытно, что же она напишет в томике исполнения желаний.

– Дедушка, ты точно уверен, что она написала «Хочу стать счастливой»? – откашлявшись, спросил маленький Монк.

Старый монах в таких вещах не ошибался. Он встал, вытащил из-под спины внука подушку, взбил её, подняв облачко пыли, заигравшее в солнечных лучах, и вернул на место.

– Да, Монки, так и было.

Очень часто путники просили счастья, но почему? Тут дедушка Бо разводил руками. Для него просить счастья… странно, неестественно. Как просить дождь стать мокрее.

– Деда.

– А?

– Может, я буду помогать им? – маленький Монк покраснел и отвёл взгляд от строгого лица монаха. – Ну-у… помогать им быть счастливыми.

– Это как же ты помогать собрался?

Внучок на локтях приподнялся, открыл рот, задумался и, глядя в потолок, произнёс:

– Буду говорить, что, если они хотят стать счастливыми, то пусть будут.

Дедушка с трудом сдержал улыбку.

– И что же, они после этого счастливыми станут?

– А как же! Я же им это скажу, а если не поймут, то повторю!

– А-а-а.

Внук скрестил руки на груди.

– Деда, ты не веришь мне, да? Не веришь, что сработает, да?

Дедушка Бо встал с края кровати и подошёл к окну.

– Не всё так просто, Монки… не всё так просто. Стать счастливыми эти люди не смогут, а вот быть… Быть – да.

– Что-то не пойму. Как это стать они не могут, а быть могут?

Дедушка сложил руки за спиной, провёл большим пальцем по мозолям и всмотрелся в рощицу каучуковых деревьев.

– Каждый человек счастлив. Просто кто-то придумывает условия для счастья. – Бо вспомнил девушку, охотившуюся за сигналом сети, причислив её к карьеристкам. – «Вот добьюсь результатов на работе, то тогда стану счастливым», – думают они. А условия и счастье несовместимы, как огонь и вода. Где есть условия, там нет счастья.