Но какое отношение все это имеет к Введенскому монастырю на Ояти? Ну, вот например, лет через сорок после того, как Степан с Вассой уединялись в Оятском монастыре, архиепископ Новгородский Геннадий в ходе борьбы22 с ересью жидовствующих писал в Москву о неких священнослужителях с Ояти, которые дали какому-то мужику нательный крест с изображением мужских и женских половых органов. Геннадий считал это особо циничным проявлением жидовства. Он был неправ.

Введенский храм

Да, крест присвоен христианами (примерно, как имя нашей страны присвоено функционерами «Единой», «Справедливой» и прочих россий), но это вовсе не значит, что он – нечто только специфически христианское (то есть – принадлежащее еврейскому богу). В аспекте метафизическом, вневременном крест – символ полноты бытия. А половые органы – тот же символ полноты бытия, но в аспекте натурального течения жизни, знак плодородия, чадородия, чреды поколений. Ничего похабного в сочетании этих двух символов нет. Что тут есть, так это понимание святости жизни, в том числе, конечно, и половой. В конце концов, копье и губка на иссопе, часто изображаемые вместе с крестом (а также – копье и чаша-грааль) символизируют буквально то самое, что так возмутило Геннадия. Что же касается монастырей совместного проживания, то это даже диалектическая необходимость народной религии. И если бы оптиных монастырей не было, их следовало бы выдумать (см. текст о Серапионовой пустыни23).

Введенский храм и монастырский колодец. Это – чтобы пить. Чудотворная вода Оятского монастыря в другом месте

Но такие монастыри были. Конечно, это не были какие-нибудь хлыстовские обители, где предавались свальному греху. Нет, это были нормальные монастыри, где почитали русскую Богородицу.

Читателю «Мест силы» должно быть давно уже ясно, что под именем Богородицы скрывается много разных народных богинь, которым поклоняются под видом разных богородичных икон. И соответственно, у каждой из этих богинь есть свой праздник, привязанный к православному календарю. Но что же за божество народной религии стоит за Введением? Некоторую ясность вносит тот факт, что на третий день после праздника Введения (4 декабря) празднуют великомученицу Екатерину (о ней см. место силы «Екатерининская пустынь»24), которая в России считается покровительницей деторождения. Для объяснения этого обычно ссылаются на строку из Жития: Екатерина, мол, знала медицину. Но это притянуто за уши. А естественное объяснение очень простое: на начало декабря (н. ст.) выпадало празднование языческого божества, покровительствовавшего беременности. И когда это божество было загнано в подполье, его функции перешли к Екатерине.

Вход в монастырь. Стены Оятской обители были разрушены при Советской власти. Теперь только хлипкий заборчик. Монашки ходят крестным ходом вокруг монастыря, чтобы создать символическую стену от неприятеля

Что конкретно представляет собой божество зачатий и деторождения? Ясно, что это не просто божество эротических игр, как богиня любви Екатерина25. Ясно, что это и не божество брака, как богиня свадеб Феврония26. Ясно также, что это не божество женских забот, как Пятница-Мокошь27. И это не божество родовспоможения28. И даже не мать, которую мы видим на иконах, изображающих Богородицу с младенцем. Та богиня, которую мы сейчас ищем, вообще еще не мать, она – только возможность материнства, специфическое божество репродуктивных функций, живущее ныне в женских консультациях. Как ее имя? Затрудняюсь с ответом. Не называть же ее Матушкой Гинекологией.

Вообще-то есть много женщин, которые поклоняются ей всей душой или имеют с нею большие проблемы. Так что культ процветает. Но все-таки это не то. Когда-то богиня обитала в самых верхах пантеонов. Знаменитые палеолитические статуэтки Венеры – вот это она. А в христианском искусстве она незримо (а иногда и зримо – в виде ангела) присутствует на иконах Зачатия. Очень реалистичный сюжет. Неправы те, кто находит в нем любострастие. Нет, это какая-то внеэротичная хоть. Буквально: богиня зачатья, проснувшись вдруг, соединяет двух людей для рождения третьего. Взгляните на эту икону, и вы увидите то, что было между Степаном и Вассой ночью в монастыре.