Отделение внешнего от внутреннего, своего от чужого, человеческого от природного – все это сошлось, сконцентрировалось и объявилось в интерьере. И человек выстраивает целые оборонительные рубежи между ними (естественно, в пользу своего и внутреннего, поскольку, они слабы и ограничены относительного мощного и нескончаемого внешнего и чужого). Они обретают вид магических орнаментов, заговоренных растений, плодов и листьев, окон и дверей, которые человек хочет заставить функционировать в режиме полупроводников. Т.е. выпускать его самого свободно и вольно орудовать снаружи и, по возможности, не впускать ничего иного внутрь, кроме им самим дозволенного и желанного к увеличению богатства и комфорта. Ну, естественно, внешнее само просачивается мелкими незаметными струйками в это благоустроенное жилье, в дивно и персонально строенный космос, хотя бы в виде постоянной одолевающей энтропии. Против нее пускаются средства чистки, мойки, ремонта, выдворения, выселения, выкидывания, уничтожения, сжигания, требующие постоянной энергии и неусыпного внимания. Это, собственно, и есть жизнь с ее нужным героизмом.

Естественно, многое хочет вползти в доверие к человеку, прильнуть к его теплу и осмысленность. Оно плачет, взывает, трется о двери и косяки дома. Иногда прорвав оборону врывается в дом, но не имея навыка к замкнутому житью и стабилизирующему самоконцентрирующемуся движению внутрь и внешнему застыванию, проносится (к счастью для человека) сквозь его человеческий космос, правда, иногда с немалым ущербом, но постоянно компенсируемым последующими усилиями человека. Правда, некоторые пронесшиеся мимо, иногда возвращаются и бывают милостиво усыновляемы человеком. Об этом, собственно, и речь в этом сочинении.