– Разумеется, – немного сварливо отозвалась мышь. – Вы же не думаете, что канцлер Чаросчётной палаты просто откроет казну и начнёт раздавать наши сокровища направо и налево?! Тогда все станут просить сокровище, и у нас ничего не останется!

– Ой, – вздрогнул Артур.

– Пошли! – велела мышь.

– А где эта Чароштука? – спросила Мэллори. Ей начало казаться, что в её плане чего-то недостаёт, чего-то она недодумала. Становилось ясно, что дело-то куда сложнее, чем она воображала.

– Ты тогда веди нас, – обратился Артур к мыши. – Мы ведь понятия не имеем, куда идти.

– На случай, если ты не заметил, – язвительно сказала мышь, – я сижу в клетке. Клетке, понимаешь? Решётка и прочее? А это значит, что я никого никуда вести не могу, разве что до края этой проклятой штуковины.

– Я хотел сказать, – поспешно исправился Артур, – ты могла бы сказать, куда нам идти.

Мышь долго и пристально смотрела на него. Затем, словно пожав плечами, она сказала:

– Ну ладно. Как насчёт того, чтобы пойти прямо, куда глаза глядят? Рано или поздно вы выйдете к тропе. А тогда повернёте направо.

– Понял. – Артур поднял клетку и снова принялся успокоительно ворковать с Брюсом. – Ты идёшь? – спросил он Мэллори.

– Разумеется, – огрызнулась она. – Ты что думаешь, я здесь останусь?

Артур ничего не ответил. Однако мышь предостерегла:

– И осторожнее с дикими животными. Некоторые из них не очень-то дружелюбны. К счастью, нам с птицей в этой клетке ничего не грозит. А вот вам двоим…

– Дикими животными? – переспросила Мэллори, снова начиная нервничать. – Ты ничего не говорила про диких животных.

– Ты забыла спросить, – отрезала мышь.

– Какого рода дикие животные? – обеспокоилась Мэллори.

– Ну, сама знаешь, – отвечала мышь. – Клыки, моляры, резцы… резцы особенно свирепы.

– На животных что-то не похоже, – сказала Мэллори. – Это же зубы!

– О да, ты совершенно права, – проговорила мышь. – У них на редкость яростные зубы. Это-то и делает их такими опасными.

– Идём, – поторопил Артур.

– Да, – согласилась мышь. – Лучше поторапливаться. В здешних краях под деревьями быстро темнеет, а животные любят полумрак.

Артуру не нужно было повторять дважды.

Держать клетку ровно, поспешая изо всех сил, было непросто, но Артур старался как мог. Мэллори, хмурясь от страха и досады, шла следом. Всё шло не так, как она планировала. А вдобавок её выводило из себя, что Артур всё время повторяет: «Я же говорил» – можно подумать, он умнее её и никакой не слабак и не нытик.

Через некоторое время они вышли в такое место, где деревья стояли ближе и выше, а отслаивающаяся белёсая кора сияла на утреннем солнце там, где оно пробивалось меж стволов.

– Что это за деревья? – спросил Артур. – Они такие высокие.

– Дёсенные деревья, разумеется, – отвечала мышь. – Это единственные деревья Рталии. Розовые дёсны, красные дёсны, всевозможные дёсны.

– Мне они не нравятся, – сказала Мэллори. – Они полный отстой!

К счастью, мышь оказалась права. Довольно скоро они вышли к хорошо заметной тропе.

– Направо, ты говоришь? – уточнил Артур.

– Право, правильно, – подтвердила мышь.

– Так, направо! – сказал Артур, посмотрел направо, затем налево, затем снова направо, словно собирался переходить через автодорогу, а затем повернул направо.

Тропа была широкой, но не выглядела очень нахоженной. Мэллори, которая шла позади Артура, была слегка напугана всеми этими разговорами о диких клыках и резцах. Она то и дело встревоженно оборачивалась. Однако, кроме шёпота-шелеста дёсенных деревьев и звука Артуровых шагов, ничего не было слышно.

– И как далеко нам нужно идти? – спросил Артур, потому что клетка делалась всё тяжелее и тяжелее.