– Раз, два, три… – считала я камни на браслете. – Тринадцать!

Сердце упало. Я боялась подумать страшное. А что если это и есть тот самый “обратный отсчет”?

– Гербальд! – позвала я, видя, как дворецкий мчится в комнату. – Смотри…

Темные внимательные глаза дворецкого смотрели на горящий камушек, а я видела, что он поджал губы.

– Мадам, я не знаю, что это… Нас такому в Академии Дворецких не учили, – заметил Герабальд.

Я сглотнула, пытаясь придать себе сил и решимости.

– Принеси бумагу и перо! – попросила я, опуская руку сына поверх одеяла.

– Одну минутку, мадам! – произнес дворецкий. Я слышала, как скрипят его ботинки, как в такт его шагам скрипнула дверь.

Все это время я просидела в тревоге. Я вспомнила, как мы с мужем пытались снять этот браслет с детской руки. Но серебряная змея крепко вонзила свои острые зубы в кисть ребенка.

Напильник, зелья, магия. Мы перепробовали все. Но на браслете не осталось ни следа.

– Вот, мадам! – произнес дворецкий, учтиво протягивая мне бумагу и письменный прибор.

Я встала и направилась в сторону стола. Обмакнув перо, я тут же посадила кляксу. Смяв лист, я выбросила его и взяла следующий. Кончик пера, сочившийся чернилами завис над бумагой.

– Как зовут ректора? – спросила я у Гербальда.

– Эм… Сейчас уточню! – произнес дворецкий, элегантно повернувшись на каблуке.

Через две минуты, он принес какую-то древнюю книгу.

– Ректор зовут… Элизар Гримм! – произнес дворецкий, тыча пальцем в замысловатые буквы.

Я посмотрела на книгу, которая намекала, что ректор – не молод. Нарисовав в воображении образ седого старикана, похожего на доброго волшебника, я начала письмо с изысканной учтивостью.

“Уважаемый ректор Элизар,

Я обращаюсь к вам с последней надеждой. Мой сын страдает от страшного проклятия. Ни один из магов не может помочь ему. Мы пытались всё: зелья, заклинания, даже темную магию. Но его состояние ухудшается с каждым днем.

Я слышала о том, что вы специализируетесь на проклятиях. Вы – последняя надежда для моего сына. Я готова заплатить любую цену, чтобы вы помогли ему.

С уважением,

Кларисса Найтроу”

Я закончила, а потом повернулась к дворецкому. Такой реакции от Гербальда, я, честно говоря, не ожидала!

– Что? Что не так? – спросила я, видя, как на лице дворецкого читается “Все не так!”.

– Мадам, кто учил вас писать письма древним чародеям? – спросил Гербальд, поморщившись.

– Никто! – произнесла я, глядя на свой почерк. – Я до этого не писала письма древним чародеям!

Гербальд прокашлялся и стал расхаживать по комнате.

– Вы подумайте сами! Ему каждый день приходит тысяча писем! Кто-то просит о помощи, кто-то умоляет, ну и так далее! – рассуждал дворецкий, заложив руки за спину. – И ваше письмо просто затеряется! Нужно что-то неординарное. Чтобы ректор тут же обратил свое внимание!

Я отложила перо, думая про неординарное. Пока что на ум ничего толкового не шло.

– Матильда! Свет очей моих! – позвал Гербальд в открытую дверь. – Подойди сюда! Сейчас будем писать письмо старому ректору!

Послышались тяжелые шаги по коридору, а дверь открылась.

– Итак, – произнес Гербальд, пока Матильда вытирала руки. – Что мы о нем знаем! Он старый! Очень старый чародей!

– Может, замаскировать это под любовное письмо? – предложила я.

– Мадам! В том возрасте, в котором пребывает наш достопочтенный ректор, слово “любовь” вызывает лишь тяжкий вздох. А если у него еще и склероз, то вряд ли он помнит, что это такое!

– Тогда, как письмо с угрозами! В качестве десерта! – заметила Матильда. – Мы вырежем буквы, приклеим их… И вишенкой на торте будет что-то вроде: “Я все про тебя знаю!” или “Я знаю твою самую страшную тайну!”. Наверняка у старого чародея найдется парочка скелетов в шкафу!