– Ну, если нужно чего будет, ты звони.

– Леха, отстань, ладно? – устало попросила его Ирина. – Я спать хочу. В этом твоей помощи не потребуется.

Времени было уже полпервого ночи, но сын Ирины Ваня еще не спал. Он вышел в прихожую и молча смотрел, как мать с незнакомой тетей тащат еще одну тетю в спальню к маме. А потом долго наблюдал, как Грибова не хочет уходить.

Когда Грибова все же отчалила, Ваня заговорил. Но к удивлению Ирины, начал совсем не с того, к чему она приготовилась.

Вместо того чтобы задавать вопросы о том, где была мать и чем она занималась нынче вечером, сын спросил:

– Мама, можно я завтра поеду с Даней к ним на дачу?

– На день?

– Нет. Только в воскресенье вечером вернемся.

Это значило, что сына не будет дома завтра в субботу и послезавтра в воскресенье. Ирина едва сдержала возглас радости. Вот это удача!

– Если можно, тогда я Дане сейчас скину сообщение, они за мной утром заедут. Мама, ты как? Можно?

– Можно!

Ваня немного удивился, что не пришлось долго уговаривать мать, и тут же убежал писать другу и собираться. А Ирина присела на краешек кровати.

Итак, началось. Ради этой пластиковой штуки с огромными синими глазищами она уже избавляется от собственного сына. Обычно Ирина не любила отпускать куда-то Ваню одного. Пусть семью Дани – одноклассника Вани – она хорошо знала и доверяла этим людям, все-таки чужие люди и есть чужие. Вдруг да на беду и недоглядят за ее сыночком?

Но выбора не было. Либо сыну предстояло завтра сидеть с ней взаперти в душной квартире и караулить кусок дорогого пластика, либо развлекаться в погожий солнечный денек со своим другом на даче. Разве тут могли быть какие-то сомнения?

У сына в комнате стоял еще один диванчик.

И Ира попросила:

– Я лягу сегодня у тебя.

– Мама, а кто эта тетя?

Когда вопрос с его поездкой на дачу к приятелю был решен, Ваня позволил себе немного здорового любопытства.

– Которая тетя?

– Та, что у тебя в комнате осталась. Она живая?

– Конечно!

– А мне показалось, что она неживая.

– Нет, нет, что ты говоришь! Ты ошибся.

Сын успокоился. И стал советоваться, что ему брать. Ирина с трудом отговорила тащить с собой теннисные ракетки и набор для домашнего боулинга. Также она категорически отвергла идею с огромной надувной ватрушкой, которая зимой служила Ване вместо санок для катания с горок, а летом вместо круга для купания на озере.

– Купаться – нет! Во-первых, вода еще холодная. А во-вторых, утонете! Знаю я, как это бывает, заплывешь на этой ватрушке на середину озера…

– У них река.

– Тем более! На середину реки, там тебя кто-нибудь напугает, перевернешься – плавать не умеешь толком – и утонешь. Нет, нет и еще раз нет! Если едет ватрушка, не едешь ты!

Собрав сына в дорогу, Ирина и сама рухнула в кровать. Сил не было никаких. А завтра еще в несусветную рань вставать, чтобы проводить сына на чужую дачу.

Родители Дани написали, что приедут за Ваней в семь часов утра, чтобы побольше времени провести за городом. Это все было прекрасно, и родители Дани были прекрасные люди, без всяких затей. Но для Ирины это значило, что в шесть надо было просыпаться, чтобы закончить сборы в дорогу и успеть умыть, причесать и накормить сына.

А потом поспать тоже не удастся. Ведь надо было что-то решать с Вадой. Не век же ей жить у Ирины в спальне!

И, засыпая, Ирина корила себя. И зачем только она поперлась на эту встречу выпускников!

Одна радость, с Машкой они помирились. И при мысли об этом в душе у Иры стало распространяться какое-то удивительное тепло. А потом она быстро заснула, хотя сделать это на узком и неудобном диванчике, казалось, будет очень сложно.