– Бывают ситуации, когда любая помощь пригодится. Кроме того, когда мы с полковником Крячко уговаривали Марину поучаствовать в той самой операции, обещали ей, что будем по возможности подключать ее и к другим нашим расследованиям. Поэтому я и внес это предложение на твое рассмотрение.

– Да, свои обещания ты никогда не нарушаешь. Ладно, Лев Иванович, ступай, проводи переговоры с другом, предупреждай стажера, срочно оформляй бумаги, а то разойдутся все, не успеешь.

– Ничего, полагаю, что в крайнем случае меня здесь Стас подстрахует по всем направлениям.

– Хорошо. Удачи вам в вашей авантюрной затее. Не пропадай, периодически докладывай обстановку. Связь держи напрямую со мной, если будут сложности, то через полковника Крячко.

– Будет сделано. Спасибо, Петр Николаевич.

– Береги себя и молодую сотрудницу, Лев Иванович, не делай глупостей, не лезь на рожон. Даже ради давнего друга.

– Так точно! – отчеканил Гуров, простился с Орловым и торопливо покинул его кабинет.

Полковнику действительно нужно было написать рапорт, предупредить стажера о командировке, посетить бухгалтерию и главное – убедить Стаса в правильности данного решения.

Самый ранний рейс до Ростова-на-Дону был из Шереметьево. Стоя в очереди на регистрацию, Гуров устало щурил глаза, то и дело потирал переносицу. Сыщику казалось, что со звонка Ромашова прошло несколько дней, а не чуть больше половины суток. Все потому, что Льву Ивановичу пришлось сильно потрудиться, двигаться в очень приличном темпе, чтобы все успеть.

Сначала он переговорил со Стасом, не без труда убедил его не обижаться и войти в создавшееся положение. Полковник Крячко сперва, конечно, жутко расстроился и даже порывался высказать товарищу все, что о нем думал, но потом согласился не злиться и помогать во всем отсюда, из Москвы. Но только после того как Гуров обещал ему работать всю ночь, подтянуть отчеты и остальную писанину, которую так люто ненавидел Стас.

Потом Гуров известил Марину Светлову о предстоящей командировке, отнес рапорт в бухгалтерию, заказал билеты, попросил жену Марию собрать вечером сумку и сообщил Ромашову о скором приезде. После этого он работал со Стасом до поздней ночи. Ночевать господа полковники решили у Гурова, там еще немного поработать над бумагами.

В аэропорт старинные друзья выехали ранним утром на машине Станислава.

Сейчас Гуров в окружении коллег стоял в очереди на регистрацию и перебирал в уме список дел, чтобы понять, не забыл ли чего-то важного в суматохе.

– Лев Иванович, Станислав Васильевич, у вас обоих такой усталый вид, – проговорила внимательная Марина. – Вы ведь могли бы поручить мне часть дел по подготовке к отъезду.

– Все нормально. Работу подтягивали, свои старые хвосты, чтобы была возможность уехать, – сказал Гуров.

– Да, и вроде сделали почти все, по крайней мере основное. Но я никак не могу избавиться от ощущения, что вы меня одного бросаете здесь на растерзание, – заявил Стас, озорно блестя глазами и сведя густые брови домиком.

– На растерзание кому, товарищ полковник? – осведомилась Марина.

– Холоду, промозглой сырости и лютой тоске, – с невозмутимым лицом продолжал ерничать Стас. – Сами отправитесь в прекрасный край ярких красок, цветов, грецких орехов и абрикосов. Там тепло, все растет и колосится, светит ласковое яркое солнце, перекатывает свои синие волны величественный Дон! – Полковник Крячко замолчал и уставился вдаль с таким выражением на лице, будто уже видел эту картину мысленным взором, вдохновлялся ею и одновременно скорбел.

– Дон, в водах которого плещутся здоровенные осетры, а также стерляди, налимы, щуки, судаки и окуни, – с усмешкой подхватил Лев Иванович. – На крутых кисельных берегах растут деревья, щедро усыпанные черешней, вишней и абрикосами, увитые виноградом. На полянах и клумбах вдоль набережной яркими цветами пестрят розы, петуньи и герань. Все это прямо сейчас, буквально в середине весны. Кроме того, благодарные туземцы выйдут к нам с дарами природы, встретят у трапа самолета, завалят цветами и фруктами.