Ольга слушала с недоверием, но в конце рассказа, когда была описана внешность незнакомки, ее глаза округлились. Она затараторила высоким противным голоском, будто ее завели ключиком. – Я видела ее сегодня в музее… Я вышла в коридор… я тогда удивилась: неужто такие девицы ходят в музеи? Ей больше пристало вертеться где-нибудь в кабаке или на панели. И – вот еще: она была босиком! Я пошла за ней – хотела выпроводить, но ее нигде не было! Я не могла понять, куда она делась! Вот только была. Потом… – она споткнулась, посмотрела по сторонам, поежилась и сказала нормальным голосом. – Потом я нашла записку… Что это со мной?..

Сергей и слышал, и как будто не слышал ее. В туннеле музейного коридора, воздушно ступая босыми ногами, проходила раз, другой, третий – она. Повернув лицо с глазами удлиненной египетской формы, она призывно взглядывала на него и уходила – он видел куда: в темноту под лестницу… в темноту под лестницу… в темноту… в те…

… – Сережа! Что с тобой? Да очнись же ты!

Ольга тормошила его за плечи. Сергей потер виски и застыл с ладонями, прижатыми к щекам.

– Я вижу ее, – сказал он, глядя в пустоту через ее плечо. Ольга с ужасом обернулась и, ничего не увидев, барашком ткнулась в мужнин лоб. – Сережа, мне страшно! Умоляю тебя, прекрати!..

Ее лицо передернулось и почти неуловимо изменилось. Она сказала противным голоском. – Смотри на меня! Смотри! Люби меня! Люби! – и отведя ладони от щек, поцеловала его в губы.

Сергей безучастно покорился ласкам жены и лег на спину. Сладостная дрожь, охватывавшая его при одном только упоминании её имени, сейчас не приходила вовсе, молчание собственного либидо ужаснуло его. Не в силах ответить на пылкие поцелуи, жалившие щеки, шею, губы, он оттолкнул ее, сел на край дивана и обхватил голову руками.

По судорожному дыханию за спиной он понял, что Ольга заплакала. Беззвучно и безслезно.

Однако, она касается его нежной, эфемерной, нет – не ладонью – дланью!

Сережин взгляд, подражая замедленной съемке, заскользил вверх и еще не видя её, по сладостной дрожи, пробежавшей от головы до пят, он все понял.

Она стояла над ним. Одна бретелька соскользнула с плеча и отвалившаяся капсула лифа обнажила смуглую грудь. Египтянка толкнула Сергееву руку и замедленно развернула к Ольге, лежавшей на спине и, в упоении беззвучного плача, закрывшей лицо ладонями.

Немея от счастья, он упорно развернулся, но ее уже не было. Он опять повернулся и ему почудилось что незнакомка истаяла под жениным халатом. Сергей рывком, так что отлетели пуговицы, раздернул его и, не обращая внимания на Ольгин восклик, впился глазами в обнаженное тело. Низко склонясь, он всматривался в плечи, грудь, потом опустился и обследовал купол живота и вокруг пупа, сдернул трусики и откинул ладонь, пытавшуюся прикрыть женский лес. Раздвигая джунгли, искал и там.

– Что ты делаешь? – простонала Ольга. – Мне стыдно!

Сергей так по удавьи взглянул на нее, что жена онемела. Он остановил колени, пытавшиеся сомкнуться и сказал, – Но где же?

Его взгляд упал на ступни жены – они затуманились, ногти налились кровавым перламутром. Он завибрировал всем телом и на месте Ольги увидел то что искал – ослепительную химеру в короткой обертке блестящего платья.

Египтянка подняла ногу и ступней уперлась в его лицо, пальцем начертала на лбу таинственный узор. Сергей отвел ногу и, клонясь все ниже и ниже, ухнул в яму нарастающего счастья.

И тетива наслаждения лопнула!

… – Какой ты ненасытный! Хватит – я устала!.. Прошу!..

Он очнулся на Ольге, мокрый теплой липкой влагой. Он с недоумением смотрел на завиток, потной спиралью прилепившейся к когда-то любимой щеке, на чужие испуганные глаза. Гримаса отвращения скривила его лицо,