- Пока, пап, - тараторю, чтобы быстрее положить трубку, - целую вас!

- Пока, - все, что успеваю услышать, прежде чем отключаюсь.

Для меня получился не очень позитивный разговор.

Небрежно бросаю телефон на стол и упираюсь в гладкую поверхность ладонями. Делаю глубокие вдохи и шумные выдохи. Сердце возвращается в привычный ритм, и я стираю до сих пор не высохшие остатки слез.

Первая стадия моей депрессии – самобичевание – подошла к концу и теперь наступает вторая – алкогольная. Достав из ящика штопор, открываю бутылку и наполняю бокал.

Чтобы отвлечься от ненужных мыслей, включаю телевизор и только хочу сесть на стул, как слышу стук в дверь.

Недовольно цокаю и пока иду в прихожую, догадываюсь, кто стоит по ту сторону.

- Ты опять что-то забыла, - проговариваю в шутку, щелкая замком, и резко открываю дверь, - рас-ты-ка.

Последнее слово вылетает слогами и на конце превращается в шепот, потому что я сильно удивлена.

На пороге стоит Матвей Соболев собственной персоной.

14. ГЛАВА 12.

Рита

Я наблюдаю, как он спокойно рассматривает меня, засунув руки в карманы темных джинсов, и офигеваю от происходящего.

- Что ты тут делаешь? – нахмурившись, спрашиваю я и стискиваю пальцами стальное полотно двери.

- Может впустишь меня, - отвечает он, бесцеремонно заглядывая прямо в мою душу, - или мне всех соседей оповестить о том, что вчера произошло?

Сукин сын! Да в нем вообще нет ничего святого! Явился сюда, чтобы еще раз окунуть меня лицом в дерьмо? Или решил теперь меня этим шантажировать? Прожигаю его взглядом и понимаю, что он настроен решительно. Фраза про соседей пугает, не хочу, чтобы у Лили были из-за меня проблемы.

Отхожу от двери, освобождая вход, он делает несколько шагов вперед, оказывается в квартире и медленно закрывает за собой дверь. Прихожая кажется маленькой для нас двоих и мне хочется встать подальше от давящей мужской энергетики. Продолжаю отступать назад, пятясь в кухню, поворачиваться спиной к врагу и терять его из виду не собираюсь. Стараюсь держаться уверенно, но все мои поджилки давно капитулировали и трясутся от страха.

Останавливаюсь, когда упираюсь поясницей в подоконник. Матвей замирает на пороге, кладет ладони на дверной косяк и осматривается. Молюсь, чтобы он там и стоял, иначе я потеряю самообладание. Его присутствие меня ломает, заставляет нервничать, но я продолжаю гордо держать голову. По крайней мере мне так кажется.

Только когда пристальный взгляд Матвея пробегается по мне, я понимаю, что стою перед ним в широких домашних штанах в клетку и растянутой майке, к тому же еще и без лифчика. Хочу защититься и обхватываю себя руками.

После тщательного обследования моего внешнего вида, он смотрит на бокал:

- Пьешь в одиночестве?

- Тебе не предлагаю, - совершенно негостеприимно говорю я и игнорирую его вопрос. – Зачем явился сюда?

Он делает шаг вперед, а я напрягаюсь еще сильнее.

- Что за хрень вчера с тобой произошла? – исподлобья смотрит прямо в глаза, чем сильно меня пугает.

- Не твое дело, - подхожу к столу, продолжая оставаться на безопасном расстоянии, и беру бокал, - и я не собираюсь перед тобой отчитываться!

Подношу охлажденное стекло к губам, но Матвей резко подлетает ко мне, грубо выхватывает наполненный бокал, затем подходит к раковине и наглым образом выливает в нее все содержимое.

Его взгляд стремительно падает на бутылку, и я уже знаю, что он собирается сделать. Хватаю ее за длинное горлышко, чтобы спасти, но Матвей с легкостью отнимает ее, и я вижу, как белое вино водопадом стекает в канализационную трубу.

- Ты что сделал? – с яростью шиплю я, готовая наброситься на него и расцарапать его лицо. – Ты знаешь, сколько одна такая бутылка стоит?