Причин не любить Яна было предостаточно, но ни одна из них не была достаточно весомой для убийства. И даже если предположить, что такая причина была, надо же ещё как-то суметь это сделать. Даже с помощью тележки. Как можно было поставить Яна прямо перед открытой шахтой лифта так, чтобы он ничего не заподозрил? Я начала представлять по очереди своих коллег за подготовкой к сталкиванию Яна в шахту. Ян бы сразу же спросил, почему тележка не на своём месте. И с криком «Щас поймёшь, почему!» убийца со всей силы толкает тележку… Маловероятно… А если их было несколько? Я представляю, как мои коллеги вырывают тележку друг у друга: «Дай мне!», «Нет, это сделаю я!» Едва ли… Вообще, если бы их было несколько, тележка бы им не понадобилась…

Я пытаюсь вспомнить, как вели себя мои коллеги, узнав, что Ян был убит. Милена плакала. Остальные были поражены, даже Микаэль, хотя потом он уснул. Кстати, Микаэль и Ян уже несколько лет не разговаривали. Даже не здоровались. Я никогда не спрашивала, почему. Надо будет узнать у Евы. Она здесь работает уже десять лет, и должна помнить. Во всяком случае, если убийца и был вместе с нами сегодня утром, он себя никак не выдал.

– Ты всё ещё здесь?

Максим ставит на стол поднос и устраивается напротив меня. При виде сочащегося куска мяса в его тарелке несколько глотков кофе, которые мне удалось в себя протолкнуть, решают вернуться обратно. Я вскакиваю и бегу в туалетную комнату.

– Почему ты домой не поехала, ты же себя совсем неважно чувствуешь? – спрашивает Максим, когда я возвращаюсь на место.

Он уже съел стейк и принялся за фруктовый салат.

– Да нет, ничего, я просто ничего проглотить пока не могу. Мне через полчаса надо быть в библиотеке иностранных языков. А ты почему домой не вернулся?

– Мне в два часа за дочкой в школу. Она на полпути между домом и работой. Здесь подождать удобнее.

– Что бы ни произошло, аппетита ты не теряешь, – говорю я с улыбкой, глядя, как он собирает остатки сиропа со дна розетки.

В ответ Максим только пожимает плечами и спрашивает:

– Это ты из-за Яна в таком состоянии?

– Пожалуй… Я тут думала… Я вообще не могу представить, кто его мог убить…

– Зачем об этом думать? Оставь это капитану Дионизи и его коллегам.

– Я хочу найти убийцу раньше.

– Почему? – удивляется Максим.

– Я хочу его заинтересовать, понимаешь? Капитана, а не убийцу.

– Успокойся, он тобой уже интересуется. Он меня спрашивал, часто ли вы с Яном ссорились.

– И что ты сказал?

– Само собой, встал на твою защиту.

– Спасибо… – говорю я и объясняю. – Я хочу сделать что-то, что привлечёт его интерес ко мне.

Максим смотрит на меня, словно он не до конца уверен, что всё правильно понял:

– Ты что, хочешь с ним переспать?

– Дурак! Это не тот человек, с которым хочется переспать. Это человек, рядом с которым хочется проснуться.

Максим достаёт пачку сигарет.

– Пошли покурим?

Когда мы удобно устроились в тени, Максим говорит:

– Если ты хочешь найти убийцу, то должна искать не кто его убил, а почему.

– По-твоему, это облегчает задачу?

– Возможно, его неспроста убили именно в библиотеке. Какими могут быть причины убийства в библиотеке?

– По-моему, их раз-два и обчёлся. Разве что чтобы помешать кому бы то ни было прочесть второй том «Поэтики» Аристотеля…

– Нет, серьёзно, – говорит Максим. – Мне кажется, в Национальной библиотеке была какая-то история с кражей ценных манускриптов.

– Ацтекский кодекс?

– Что за ацтекский кодекс?

– Ты что ничего об этом не слышал?

Он и правда ничего не знает. Я рассказываю. В национальной библиотеке хранится очень обширный фонд предколумбийских манускриптов. В XIX веке один учёный завещал библиотеке всю свою коллекцию. Что-то около четырёхсот манускриптов. В 1982 году мексиканский журналист Хосе Луис Кастанеда дель Валле приехал в Париж, чтобы ознакомиться с ацтекским кодексом. Он получил доступ в отдел манускриптов.