– Раз-два, раз-два, раз-два. Тянем мысок!

Он учился в спортивном колледже, собирался стать тренером и два месяца летом в детском лагере были его педпрактикой. Стальные нервы, абсолютное спокойствие, стопроцентная уверенность в себе и собственной победе. Мечта, а не мужчина.

– Следующее упражнение!

Алена сделала знак рукой, чтобы ребята не отвлекались на нее, но парни тут же сгрудились вокруг вожатой, замелькали в толпе взволнованные лица девчонок.

– Раз, два! Раз, два! – с упрямством заводного механизма повторял Матвей.

Упражнения должны выполняться, и они будут выполнены, даже если перед тобой осталась только пара тихонь.

– Ну что? – выдвинулся вперед суровый Юрка Кривонос. За спиной – его гвардия, верные мушкетеры короля: Мишка, Давид, Гера.

– Кто видел Аню?

Моторовой не было.

– Она в палате, – подсказала Томочка.

– Раз, два! Раз, два!

– Заканчивайте зарядку и собирайтесь в беседке.

Алене хотелось выдохнуть, хотелось опереться на плечо такого уверенного в себе Юрки. Но впадать в панику и унывать было поздно. За нее это уже сделали. Старший вожатый постарался.

Палата просторная, на десять кроватей. Большой нелепый квадрат, где часть коек стоит около стены, а две сиротливо выползли на середину с неизменными спутницами-тумбочками. Гулкое пространство к душевному разговору не располагало.

– Королев! – выла в своем уголке Анька.

Судя по тому, что из зрителей рядом с ней осталась только верная Ирка Зайцева, рыдала Моторова давно. А может, и всю ночь. Нет, всю ночь она не рыдала. Всю ночь она носилась по лагерю. С теми же криками.

– Что у вас?

– Вера Павловна ей успокоительное дала, но оно, кажется, не действует.

Ирка Зайцева была нежно-рыжего цвета, белая кожа лица придавала ей невинный, почти младенческий вид. На это покупались все, кто Ирку не знал. Если Кривонос в отряде играл роль де Тревиля, то Ирка была истинной Миледи. Это из-за нее Сашка Кабанов поспорил, что среди пасмурного дня заработает себе тепловой удар и чуть не прыгнул головой в самую большую печку лагерной кухни. В ответ на такой подвиг Ирка лишь белесой бровью повела. Ни ее, ни Аньку нельзя было назвать красавицами. Широковатый нос, мясистые щеки, водянистые глаза, да еще и хрипловатый голос – но все мальчишки поддавались ее очарованию.

– Королев! – оторвала заплаканное лицо от подушки Аня.

Тоже рыжая, тоже с белым лицом, широкими скулами, маленькими глазами. А сейчас еще и зареванная – Моторова выглядела ужасно.

– Еще раз скажите, что вы видели? – жестко произнесла Алена.

Ира улыбнулась. Такая улыбка считалась загадочной, и парни в кровь расшибались, чтобы подобная милость была обращена к ним.

– Ну, мы пошли к изолятору…

– Зачем вы туда пошли?

Зайцева округлила глаза, словно ее спросили о чем-то неприличном.

– Потому что Анька весь вечер выла о своем Королеве. Вот мы и решили…

– А Кабанов?

Глаза Ирки стали еще круглее.

– А что Кабанов?

– Ты разве не к нему пошла?

– Ой, сдался мне этот Кабанов!

– Ладно, вы пошли к Королеву. Дальше.

– Ну и всю дорогу Анька кричала, как Королев прекрасен.

Алена закрыла глаза. Рыхловатый круглоголовый Королев с тонкими губками и ехидным прищуром вызывал у нее совсем другие чувства, но на вкус и цвет, как говорится…

– Дальше!

– А чего дальше? Мы пришли, стали их звать. Я смотрю, кто-то в окне торчит и свет еще какой-то странный. Девчонка, волосы длинные…

Алена тяжело задышала.

– Ты раньше видела ее фотографию? – сквозь сжатые зубы спросила вожатая.

– Чью?

Ирка обратила на Алену тяжелый взгляд. За ним была пустота. Из такой пустоты можно вытащить лишь то, что позволят. Зайцева – не позволяла.