– Наверное, чтобы компенсировать пропущенную игру, я сегодня вечерком покатаюсь на велосипеде, – сказала я, мысленно переключаясь на более продуктивные аспекты.

Я не была сдвинута на фитнесе, но субботнюю игру всегда считала хорошей тренировкой.

– А где ты катаешься? – поинтересовался Джеймс.

– Обычно вдоль озера Кэдмен. Я живу в нескольких кварталах от Грин-гарденз.

– Я катался там. Осенью там очень красиво.

Пришел официант с двумя запотевшими кружками пива.

– Вы могли бы отменить резерв времени мисс Ремингтон? – спросил Джеймс у официанта.

– Конечно, сэр.

Я улыбкой поблагодарила обоих, затем обхватила пальцами ручку кружки.

– Едва ли мой велозаезд будет долгим после того, как я прикончу это пиво.

Джеймс улыбнулся моей шутке и чокнулся со мной.

Краем глаза я заметила, как Генри, обняв за плечи свою подружку, рассказывает за столом какую-то историю.

– Что-то не так? – озаботился Джеймс.

Я поняла, что хмурюсь.

– Нет. Ничего.

Он оглянулся и увидел Генри.

– А-а-а, Полсон. Здорово, наверное, раздражает.

Я бы выразила свое отношение совсем другим словом.

– Это точно, – кивнула я.

В темных глазах Джеймса отразилось сочувствие. Но я не нуждалась в жалости. Я не хотела, чтобы он думал, будто я погрязла в своих страданиях. Хотя на самом деле я действительно погрязла. Причем страдала я не только из-за разрыва с Генри. Мне было бы приятно считать, что после нашего расставания я добилась пусть и крохотного, но успеха, но получалось, что никакого успеха нет, что я никуда не продвинулась и осталась барахтаться в своих страданиях.

Я попыталась отмахнуться от этих мыслей.

– Мои переживания ничто по сравнению с твоими, – ляпнула я, не подумав, и только потом сообразила, как это могло прозвучать. – Я в том смысле… я не… прости.

– Я рад, что ты сказала об этом вслух. Это лучше, чем молчать и думать об этом или даже перешептываться по углам, как это делают все остальные. – Он оглядел зал. – И твои переживания действительно ничто по сравнению с моими. Меня бортанули по-крупному, эпически.

У меня появилось желание возразить. Мне показалось, что возразить надо. Но он был прав, и, что бы я ни сказала, это было бы ложью.

– Как ты с этим справляешься? – тихо спросила я.

– Непросто, – ответил он и отпил пива. – То и дело нахожу ее вещи в своей квартире. Даже не знаю, что с ними делать. Отправить ей? Или хранить? Или сжечь?

– Сжечь, – опять выпалила я. – Ой, зря я так сказала.

Джеймс хмыкнул:

– Мне нравится твоя прямолинейная манера.

Бруклин – моя близкая подруга. Но даже близкие подруги совершают гадости. И Джеймс имел полное право сердиться на Бруклин. И сжечь ее вещи в ярком огне.

– Тогда можешь объяснить, чем вы, мужчины, руководствуетесь? – спросила я у него.

Одна кружка пива каким-то образом превратилась в две.

– Едва ли, – ответил он.

– Мужчины действительно такие поверхностные?

– В большинстве своем.

– Я в том смысле, что взгляни на Кэнди.

– Кажется, ее зовут Кэлли.

– Не Кайли?

– Спросить?

– Нет!

Джеймс рассмеялся на мое паническое «нет», хотя на самом деле я не запаниковала. Я просто… не хотела показывать, что мне есть дело до того, с кем встречается милашка Генри.

Подавшись вперед, я негромко спросила:

– Неужели все мужчины мечтают вот о таком?

Джеймс бросил взгляд на их столик.

– Некоторые – да.

– Некоторые или большинство?

– Ладно, многие.

Я вздохнула. Я не была разочарована, так как давно знала ответ.

– Женщины не лучше, – сказал Джеймс.

– Нас не так волнует внешность.

– Вас очень волнует внешность, но вы еще и одержимы властью и престижем.

Я не могла с ним не согласиться.

Джеймс со стуком поставил кружку на стол, словно подтверждая свое мнение.