– Нет, милая, сегодня, сейчас.

– Что, прямо здесь? – съязвила она.

Действительно, не будет же он… в машине и прямо в центре города в антисанитарных условиях, хотя этот психопат на все способен.

– Ты согласна? – не обращал внимания на ее тон Илья.

– Я думаю, – огрызнулась Вера.

– Думать некогда. Либо ты соглашаешься и получаешь раз в месяц очень хорошую сумму, либо я гарантирую тебе очень несладкую жизнь. Выбирай из двух «очень», другого не дано.

Она смотрела ему в лицо, жесткое и решительное, некрасивое лицо.

– Да или нет? – требовал ответа он, Вера кусала губы. – Говори, да или нет?

– Да! – рявкнула она и со злостью захлопнула дверцу.

Илья завел мотор, ехали быстро и молча. Вера поглядывала на него – сможет ли она подавить отвращение? Что в нем способно привлечь? Лицо – о нет. Но можно закрыть глаза. Рост. Мог бы родиться и повыше. У него красивые волосы, прямые, черные с проседью, он худой, спортивный… Передернула плечами, словно лечь предстояло с жабой.

Илья свернул под каменный свод арки и въехал в квадратный двор, окруженный со всех сторон единым строением. Первый этаж состоял из ниш, в некоторых стояли машины. В одну из свободных и въехал Илья торцом.

– Сиди здесь, – приказал он, подошел к двери и позвонил.

Вера думала: а не сбежать ли? Пока раздумывала, вернулся Илья:

– Выходи.

Они поднялись на второй этаж. С одной стороны – двери и двери, с другой – глухая стена. Их вел мужчина небольшого роста, в полумраке лица его Вера не рассмотрела. Повернули. Такой же коридор с дверьми… Около одной мужчина остановился, открыл ее ключом.

Очутились в просторной комнате, освещаемой двумя тусклыми лампами под пошлыми абажурами. В глаза бросилась большая кровать. Два кресла. Маленький столик, на нем стояла бутылка коньяка, набор рюмок. Ковер на полу, зеркало на стене, еще одно – на другой. Тяжелая штора, видимо, закрывала окно.

– Раздевайся, – приказал Илья, открывая коньяк.

– Здесь есть душ?

– Да, вон дверь. Но это потом. Пей.

Он протянул рюмку. Вера выпила. Илья налил еще, выпил и повторил:

– Раздевайся.

– Выключи свет.

– Нет, я хочу тебя видеть.

Вера повернулась к нему спиной, сняла шарфик и пиджак, бросила их на кресло. Стянула тонкий свитер. Соскользнула по ногам юбка. Она осталась в одном нижнем белье и колготках. Сзади подошел Илья, взял ее за бедра, прижал к себе. Его горячее дыхание скользило по плечам, губы касались шеи. По спине и рукам Веры пробежали мурашки, а это только начало.

Он спустил бретели бюстгальтера, нежно поглаживал ее плечи. Медленно разъединил крючки, и бюстгальтер оказался на кресле. Вытащил шпильки из пучка волос на затылке и окунулся лицом в мягкие волосы, вдыхая только Вере присущий аромат, одурманивающий и возбуждающий. Одним движением повернул ее к себе лицом и… остановился.

Маска безучастия, в глазах – холод. Ну и пусть. Он платит. Потянулся поцеловать в губы, она отвела голову назад – ей противно, и скрывать это Вера не собиралась. Привыкнет. Илья стал целовать ее шею, по очереди сжимая полные, округлые и торчащие груди. А у его Любы висят до пупка… Фу! Выбросить Любу вон из головы!. Он опустился на колени, гладил талию, живот, бедра, снял маленькие трусики, целовал тело.

«Он определенно маньяк», – думала Вера. Парадокс, но глубокое отвращение к нему уменьшалось, чего она не ожидала. Может, нежность, накопившаяся у него за многие годы и теперь выплескиваемая на нее, немного смягчила, а может, год, проведенный без ласк и любви, давал о себе знать…

Быстро вскочив на ноги, Илья повалил Веру на кровать и, осыпая лицо поцелуями, расстегивал брюки.