– Что-нибудь посередине. Что за публика?

– Средняя в зале, и кое-кто в кабинетах… – Он хитро подмигнул.

– Ладно, Бог с ними! – хмыкнула она и остановилась у столика, на который показал метрдотель. – Ничего, мне нравится, а тебе, Савушка?

Ничего не сказав, Савелий неопределенно мотнул головой.

– Вот и хорошо! По полной программе, Мишаня! И начнем с аперитива, – сказала она и сразу добавила: – Только не парь нас долго.

– Понял! Через пару минут все будет. – Он устремился в сторону кухни.

Через несколько минут к ним уже спешила молоденькая симпатичная официантка с подносом, уставленным бутылками с дорогим коньяком и фруктами.

– Здравствуйте, добро пожаловать в наш клуб! – улыбнулась она. – Приятного аппетита!

– Что ж, Савушка, за знакомство? – мягко улыбнулась Наташа. Она терпеливо дождалась, когда Савелий все-таки взял рюмку, чокнулась с ним и ловко опрокинула себе в рот.

Савелий последовал ее примеру, но даже не почувствовал вкуса того, что пьет! Он взглянул на рюмку, повертел в руке, потом налил коньяку в стакан для сока.

– Вот это по-нашему! – рассмеялась Наташа и тоже подставила свой стакан, а когда он налил ей половину, бодро начала: – У тебя, Савушка, добрые глаза и очень красивое имя, я бы даже сказала, редкое, и потому я хочу…

– Если можно, то давай эту «дозу» молча: каждый о своем? – неожиданно прервал ее Савелий.

– Хорошо! – Она глубоко вздохнула и залпом выпила весь коньяк.

Савелий выпил медленно, несколько секунд смотрел на стакан, словно удивляясь тому, что совершенно не ощущает крепости напитка, затем поставил его на стол и взглянул на девушку:

– Спасибо вам… Наташа! – Последнее слово он просто выдавил из себя.

– Я вспомнила! – вдруг воскликнула она. – Какая же я дура… ту девушку тоже Наташей звали?

– Да… – Он опустил голову, и из его глаз снова покатились слезы.

– А ты поплачь, Савушка, не стесняйся меня. – Она накрыла ладошкой его пальцы, и он вдруг опустил голову, прижался щекой к ее мягкой руке. Наташа провела другой рукой по его волосам. – А ты добрый, очень добрый! – прошептали ее губы.

Следующий тост был последним, что запомнил Савелий: за погибших «афганцев». Он снова налил и себе и девушке почти по полстакана коньяку. На этот раз организм его не выдержал, сломался. Видно, сказались и напряжение последних дней, и переживания, да и две бессонные ночи. Он совершенно не помнил, как поскандалил с каким-то бизнесменом в «Арлекино», как пришлось подключаться знакомым вышибалам Наташи и усмирять разбушевавшегося «купчика» и его телохранителей, одному из которых Савелий разбил лицо. Он не помнил, как им с Наташей пришлось ретироваться через запасной выход, как он оказался в незнакомой квартире… Савелий ничего не помнил – он мгновенно уснул на огромном «эротическом полигоне».

Наташа, с трудом дотащив его до кровати, ловко сняла с него обувь, верхнюю одежду, под которой не оказалось даже майки, и направилась в ванную, чтобы освежиться. Впервые она ощутила себя ответственной за человека, ей почти незнакомого. Не раз из-за нее вступали в рукопашную мужики, и ей это нравилось. В такие моменты она была похожа на самку, из-за которой бросаются в бой самцы, а она терпеливо ждала победителя, но чаще все же исчезала, чтобы случайно не пострадать. А сегодня она сама бросилась на защиту мужчины, презрев обычную осторожность. Вполне возможно, что сегодняшний инцидент еще будет иметь последствия, но ей было на это глубоко наплевать.

Что-то в этом парне было неподдельное, настоящее, истинно мужское. А как он сумел выдержать паузу, когда тот «купчик» решил пригласить ее за свой столик: не зная их взаимоотношений, дождался ее реакции и только тогда мягко посоветовал незнакомцу убираться прочь. Он оставался спокойным и уверенным в себе даже тогда, когда к нему подошли трое телохранителей, науськанных своим хозяином. Им он тоже посоветовал вернуться на свои места или найти, как он выразился, «