– Я только и мечтаю о том, чтобы найти своему королю верных союзников, – горячо откликнулся Ярослав. – Сколько возможностей мы упустили! Князь рассказал о русском воеводе, который один почти два месяца отражал под Козельском Батыевы полчища! – и он живописно принялся рассказывать о Сече то, что поведал Конрад.

Герцог выслушал рассказ с неподдельным вниманием. Его красивое лицо стало суровым, а глаза в задумчивости устремились на восток. Где-то там, далеко, свершались героические события. Притихшая Европа, пальцем не пошевелившая для оказания помощи, теперь с восторгом и упоением отдает дань храбрецам, которые в одиночку встали на свою защиту своего города.

– Передай королю, что по первому же его зову я приду на помощь.

Ярослав склонил голову:

– У меня нет своего войска. Если мой король откажет тебе в просьбе, я приду один. Вот тебе моя рука.

Они обнялись. Прежде чем расстаться, воевода сказал:

– Пусть пример Сечи будет нашей путеводной звездой.

Получив заверения от Великого князя, Аскольд со всех ног пустился на розыск Всеславны. Хотя, как он и предполагал, долго искать не пришлось. Семья Меченного встретила гостя с распростертыми объятиями. Отец долго мял его своими сильными руками, а мать, утирая радостные слезы, принялась целовать в обе щеки. В стороне стояла брюхатая сноха. Она тоже смахивала слезинки. Может, приход Аскольда напомнил ей о дорогом ее сердцу муже, который сложил свою буйную головушку под стенами неведомого ей Козельска? Теперь у нее одна забота – родить поскорее сыночка и воспитать его таким же, каким был его отец.

Услышав громкие голоса, проснулась Всеславна. Долгие скачки и бессонные ночи сделали свое дело: пока обрадованные ее появлением хозяева собирали на стол, она, сев у печи на лавку, тотчас заснула.

– Надо же, – всплеснула мать руками, – я-то думала, бедняжка без просыпа до утра продрыхнет. А она, смотри-кось, плывет как пава. Вот что значит голос любимого!

Аскольд зарделся. Ему захотелось поднять Всеславну на руки и нести, прижав к груди, до самого княжеского двора.

Взявшись за руки, влюбленные не отрывали друг от друга взора. Наверное, они так и ушли бы, если бы не голос хозяина:

– Аскольд, Всеславна! Вы куда? Прошу отведать с дороги, что Бог послал.

Первой чаркой помянули сына. На миг показалось, что сейчас откроется низкая дверь и покажется его косматая голова…

Медок брал свое. Зажгло тело. Печаль отступила. Слово набирало силу.

С улицы донесся шум, залаяли собаки. Сноха выскочила наружу и тотчас вернулась.

– Княжеский посланец, – в испуге оповестила она.

Разговор за столом враз оборвался. В дверях появился старый знакомый Руальд. При его виде Всеславна побледнела. Минувшее встало перед глазами, и она что есть силы сжала руку Аскольда.

– Не бойся, я тебя в обиду не дам, – тихо шепнул он и поправил на привязи меч.

Хозяйка тревожно посмотрела на посланца, потом перевела взгляд на мужа. Зосим молчал, исподлобья глядя на княжеского дружинника.

Руальд, наверное, сразу оценил обстановку. Голос его прозвучал миролюбиво:

– Аскольд и Всеславна, князь ждет вас. – И, жадно поглядывая на стол, уставленный закусками, добавил: – К обеду.

Хозяйка встрепенулась:

– Отведай, дорогой гость, моего рукоделия! Зосим, а ты чего стоишь как истукан? Налей доброму дружиннику медка! Ой, и хорош у нас, Руальд, медок!..

После двух кубков Руальд стал не в меру словоохотлив. Он рассказал, как в хоромах готовятся встречать козельцев.

– Говорят, – он многозначительно посмотрел на Всеславну, – князь приказал беречь княж… прости, тебя, как зеницу ока.

Хозяйка вдруг заторопилась: