И вот, заняв выгодную позицию, римляне выжидали подхода главных сил противника. Вителлий не сомневался в победе, поскольку войско расположил, строго соблюдая фундаментальные каноны воинского искусства, – уперев левым флангом в Евфрат, а на правом фланге защищал легионы глубокий овраг. Стало быть, в такой ситуации невозможно ни коим образом обойти и ударить с тыла в фалангу тяжеловооружённой пехоты – главной ударной силы римлян.

Когда алы вражеской конницы приблизились к позициям латинян, Вителлий собрал на военный совет легатов, квесторов, начальников центурий и пламенной речью вдохновил их на скорую победу. Уверенно начала атаку римская конница. Активно заработали метательные машины. Аланы, не выдержав, стали поспешно отступать. Когорты пехотинцев под командованием квестора Марка Трибеллия бросились вслед за своими конными катафрактариями преследовать аланов. Отступление противника подняло дух римских солдат и в пылу погони они слишком увлеклись. Лишь только римские части кавалерии и лёгкой пехоты достаточно удалились от своего главного войска, аланы крупными силами контратаковали их, окружили и стали поражать стрелами. Отряд римской конницы попытался прорвать кольцо окружения, но его атака была отражена аланскими всадниками, вооружёнными длинными копьями. Покончив с окружёнными, скептух перестроил войска и обрушил конницу на надвигающуюся фалангу тяжёлой италийской пехоты. И тут римский полководец увидел собственными глазами невероятное – как рушатся отработанные теории военной стратегии.

Аланская конница двинулась клином на сомкнутые ряды легионеров. Отчётливо виден был несущийся впереди всех на самом острие наступающих отчаянный всадник.

– Сейчас этот безумец наткнётся на копья фаланги! – самодовольно пробормотал Вителлий, обращаясь к ликтору Гнею Сильвию.

– Против фаланги варварам не устоять, – поддакнул военный чиновник, приготовившийся наблюдать, как разобьётся, словно набегающие морские волны о несокрушимый утёс, аланская конная лава.

Через мгновение возглавляющий атаку всадник со всего разгона врезался конём в первый из шести рядов ощетинившейся копьями фаланги. Пронзённый тяжёлым копьём легионеров в грудь, конь обрушился на римских пехотинцев, смяв нескольких из них. И тут же в образовавшуюся брешь врезались следующие аланские всадники. Началась кровавая свалка из перемешанных павших коней и свалившихся с них наездников, подмявших под себя легионеров. Брешь на глазах расширялась, расколов в самом центре строй шеренг тяжеловооружённой пехоты. В образовавшийся разрыв хлынула неудержимая конница и с двух сторон из середины принялась обтекать двумя кольцами окружения оба крыла расколотого римского войска. Конники, зайдя с тыла, легко расправлялись сверху, с высоты коней, с пешими легионерами, побросавшими ставшие теперь бесполезными громоздкие тяжёлые копья, от чего грозная фаланга перестала существовать. А те аланы, которые лишились коней в процессе боя, обхватив обеими руками свои длинные мечи с удлинёнными рукоятками, позволяющими наносить гораздо сильнее удары, легко сокрушали защитную броню римских латников…

Такого разгрома Луций Вителлий никак не ожидал. Ему пришлось спешно бежать со штабом на другую сторону Евфрата, избегая пленения.

– Отводите спасшиеся части и закрепляйтесь в обороне на правом берегу, – отдавал последние распоряжения легатам потрясённый разгромом наместник. – А мосты и переправы уничтожить за собой!

Всю наступившую ночь нашедшие спасение в овраге легионеры перебирались через Евфрат. Никто не понимал, как могло такое случиться, что, заняв хрестоматийно правильную беспроигрышную позицию, римское воинство вдруг потерпело поражение. Да! Это стало огромным потрясением для привыкших к победам римского оружия легионеров.