Рови потерял старика из виду, но вскоре снова заметил его. Тот направлялся в сторону нескольких огромных валунов, лежавших на самом краю обрыва. Казалось, будто эти камни нарочно притащил сюда какой-то великан, желая позабавиться, хотел было спихнуть их вниз, чтобы насладиться зрелищем катящихся камней и грохотом обвала, но то ли передумал, то ли, чем-то отвлеченный, забыл о своем намерении, да так и оставил валуны в покое. На один из камней – пожалуй, самый крупный – и забрался старый гуру. Рови опять позавидовал и удивился его проворству. Учитель подобрал под себя ноги, сомкнул перед грудью ладони и сделался неподвижен.

Схоронившись за камнем невдалеке, Рови наблюдал за учителем. И что же видел юноша? Да ничего особенного. Он даже пожалел, что пришел сюда за учителем. Тот не делал ничего, просто сидел себе и сидел как изваяние, как один из многих каменных истуканов, встречавшихся Рови в его путешествии с караваном. Те истуканы стояли у дорог, по берегам рек, у озер и просто на равнинах, одиноко, иногда группами. Кто поставил их туда и давно ли? Все, кого ни спрашивал Рови, пожимали плечами. Не знаем, мол. Всегда так было, говорили они. «И вообще, зачем тебе знать?» – удивлялись купцы интересу юноши. На головы истуканов садились птицы, оставляя свой помет; дикие ослы, лошади, верблюды чесали о каменные фигуры свои бока и спины; змеи обвивали их и были похожи на лианы… Вот и учитель словно превратился в истукана.

Но вдруг Рови показалось, будто от гуру исходит сияние, будто силуэт старика обведен светящейся каймой. Может быть, это от долгого наблюдения у Рови в глазах возникло свечение? Он протер глаза. Сияние не исчезло. Значит, это святость гуру заявляет о себе, решил Рови, но тотчас отверг эту мысль: какой же он святой, этот гуру? Он просто учитель, старый, много повидавший за долгую жизнь. Оттого-то и знает ответы на многие вопросы… Рови снова протер глаза. Вот теперь все в порядке: свечение прекратилось. Он решил побыстрее вернуться в келью. Гуру скоро будет там, нужно его опередить. Рови прокрался среди камней, а затем побежал. Знакомый ручей привел его к расщелине в скалах, а дальше уж до пещеры старца, как помнилось, совсем недалеко.

Тем временем так потемнело, что Рови понял: отыскать жилище гуру не удастся. Перед ним возникла скала. В отчаянии вглядывался он в темную вздымавшуюся стену: как тут разберешь, где жилище старика? В скале Рови нащупал выступ, присел на него. «Пробуду здесь до рассвета, – решил он и подумал: – Что же сказать старику, как объяснить свое отсутствие? Придется врать, когда наступит утро. Ах, как нехорошо получилось…»

Но что это за шорох? Шаги? Человек или зверь?

Кто-то легко и быстро приближался. Рови подобрал ноги, сжался в комочек. Темнота сделалась почти непроницаемой. Вдруг прямо перед юношей возник силуэт.

– Не найти пещеру? – раздался голос гуру. – А зачем уходил?.. Зачем шел за мной? Следил за нами – мной и Богом?

– Ты меня видишь, учитель? В такой темноте?

– Так же отчетливо, как если бы сейчас был день… Я вижу в темноте… Так ответь – зачем следил за мной?

В голосе гуру слышались осуждение и какая-то особенная жесткость. Его, приобщенного волей Бога к высшим тайнам и Откровениям, и этого безвестного мальчишку, этого выскочку, который думает, что уже что-то постиг в сложной картине мироздания, разделяет непреодолимая пропасть, и наводить мост общения через такую пропасть вообще не стоит и пытаться – дело это ненужное. Вот что выражал голос вернувшегося учителя.

Внезапно Рови охватило чувство гнетущего одиночества. Он один во всем мире. Никто ему не поможет, даже этот старик, совсем недавно, вот только что, казавшийся таким простым и добрым. Хм! Но мальчишка Рови уже кое-чему все-таки научился у гуру: он подумал, что старик вовсе не прост и то, что открылось в учителе, еще не окончательная истина. А к истине – Рови уже знал – можно только приближаться, открывая что-то новое с каждым шагом. И значит, решил он, не все пропало, поэтому – смело вперед! Он уверен: старик сменит гнев на милость, если рассказать правду, хотя минуту назад и хотелось что-нибудь сочинить в свое оправдание. Ну, скажем, можно было бы сказать, что он, Рови, решил поупражняться в обращении с плетеной лесенкой, да вот спуститься-то он спустился, а вернуться обратно в пещеру не сумел. Проклятая лесенка ни за что не желает его слушаться. Однако старика не проведешь. Рови это понял и потому сознался: очень ему любопытно было поглядеть на медитацию гуру, на его общение с Богом. Вот и пошел вслед за учителем, наблюдал за ним, но… ничего не увидел необыкновенного и ничего не понял.