Но вместо того чтобы как следует тряхнуть девчушку и заорать: «Куда это ты направилась, маленькая дрянь?», Мэтти крепко прижала ребенка к груди (а девочка, не выказывая ни малейшего страха, тут же обхватила ее ручонками за шею), а потом начала покрывать ее лицо поцелуями.

– Почему ты это сделала? – воскликнула Мэтти. – Что на тебя нашло? Я чуть не умерла, когда увидела, что тебя нигде нет.

И Мэтти разрыдалась. Девочка в купальном костюме вытаращилась на нее с выражением крайнего изумления на лице. А потом заплакала. Я стоял и смотрел, как они плачут и обнимаются, и мне стало стыдно за мои поспешные выводы.

Проезжающий мимо автомобиль сбавил ход. Пожилая пара, которая, наверное, отправилась в магазин за праздничной коробкой сладостей, уставилась на нас. Я нетерпеливо замахал руками, показывая, что мы прекрасно обойдемся без их любопытных взглядов. Водитель нажал на педаль газа, но я не увидел, как надеялся, номерных знаков другого штата. Парочка жила здесь, а потому всей этой истории суждено было стать достоянием общественности. Мэтти, молодая жена, и ее маленькая дочка (несомненно, зачатая на заднем сиденье легковушки или в кузове пикапа за несколько месяцев до церемонии бракосочетания), плачущие навзрыд на обочине дороги. В компании незнакомца. Ну, не совсем незнакомца. Майка Нунэна, заезжего писателя.

– Я хотела пойти на пляж и по-по-плавать! – всхлипывала маленькая девочка.

– Я же сказала, что отвезу тебя во второй половине дня. – Мэтти еще плакала, но уже пыталась взять себя в руки. – Больше этого не делай, малышка, пожалуйста, не делай. Момми очень напугалась.

– Не буду. Правда не буду. – Девочка обнимала Мэтти за шею, прижимаясь к ней всем тельцем. Бейсболка свалилась на землю. Я поднял ее, чувствуя себя посторонним. Начал совать сине-красную бейсболку в руку Мэтти, пока ее пальцы не сомкнулись на козырьке.

Я даже подумал, что все обернулось как нельзя лучше, и, возможно, имел право так рассуждать. История получалась забавной, правда, из тех, что кажутся забавными, когда все позади. А в процессе такие истории скорее тянут на ужастик. Допустим, из-за поворота выскочил бы грузовик? Да еще на предельной скорости?

И тут из-за поворота действительно выехал автомобиль. Старый пикап, но с мощным мотором. Еще двое местных вылупились на нас.

– Мэм? – обратился я к молодой маме. – Мэтти? Я, пожалуй, поеду. Очень рад, что все так хорошо закончилось.

Едва эти слова сорвались с моих губ, как меня чуть не разобрал смех. Я без труда представил, что держу эту речь перед Мэтти (отличное имя для вестернов вроде «Непрощенный» или «Настоящий смельчак»), засунув большие пальцы за ремень кожаных штанов, и в сбитом на затылок стетсоне, дабы все видели мой благородный лоб. Меня так и подмывало добавить: «Вы очень милы, мэм. Вы, часом, не наша новая учительница?»

Она повернулась ко мне, и я увидел, что она действительно очень мила. Не портили впечатления даже мешки под глазами и висящие патлами светлые волосы. Я решил, что держится она очень хорошо, учитывая, что по возрасту ей еще не нальют спиртного в баре. Во всяком случае, девочку она не отлупила.

– Большое вам спасибо. Она шла прямо по шоссе? – «Скажите, что нет, – умоляли глаза Мэтти. – Скажите, что она шла по обочине».

– Ну…

– Я шла по той линии. – Девочка указала на разделительную полосу. – Она же белая. – В голосе ее звучала уверенность. – А раз белая, значит – безопасная.

Щеки Мэтти, и без того бледные, сделались совсем бескровными. Просто удивительно, что она не лишилась чувств. И мне очень не хотелось, чтобы в таком состоянии она ехала домой, да еще и с ребенком.