В. Роберт Феллберн засунул в рот стальной цилиндр, сдвинул предохранитель большим пальцем, нажал на спусковой крючок – и его позор покрыл потолок серыми и красными пятнами.

Беттингер наблюдал, как два уборщика с гримасами отвращения взобрались на лестницу, чтобы стереть щетками последние следы самоубийства. Молодой офицер, получивший корону из рвотных масс и соответствующие эполеты, ушел рано, потрясенный новым опытом, а труп с лоботомией перенесли в помещение со стальными дверями, терпким запахом и цифровыми градусниками, которые показывали низкие температуры по Цельсию и Фаренгейту.

Детектив открыл пакет, только что извлеченный из торгового автомата. Его внимание привлекли шаги, а потом он услышал, как кто-то откашлялся.

– Инспектор хочет тебя видеть.

– Мне так и не суждено съесть сегодня это проклятое печенье.

– Я думаю, у тебя еще появится время. Судя по тому, как инспектор произнес твое имя, его будет некуда девать.

Жюль посмотрел на Большого Тома, чье прозвище относилось к впечатляющему животу, а не к росту, который больше подходил китаянке. В этот момент детектив вдруг понял, что голова старшего администратора напоминает луковицу.

– Инспектор огорчен? – осведомился Беттингер, испытывая скорее любопытство, чем тревогу.

– Сразу после того, как он тебя вызвал, последовал удар грома. – Администратор указал рукой в сторону окна. – И небо очистилось.

Они вместе вышли в общий зал, где на Жюля одновременно посмотрела дюжина офицеров. Пока он прятал печенье с корицей в карман, на его плечи легло тяжкое бремя.

– Может быть, у тебя будет время заняться выпечкой самому, – заметил Большой Том. – Месить собственное тесто. Следить за духовкой. Собирать урожай сахарного тростника.

– Я старался помочь этому парню. – Беттингер попытался говорить искренне. – Честно.

– Ты не обижайся, но я вычеркну тебя из списка контактов для экстренных случаев.

Они сделали еще несколько шагов и оказались возле письменного стола Тома, где похожий на борова администратор опустил задницу в пластиковое кресло. Жюль продолжил движение к ближайшей двери, сжал правую руку в кулак и постучал под табличкой с надписью: «Инспектор Керри Лэделл».

– Беттингер? – отозвались из-за двери.

– Да.

– Входи. – Повелительное наклонение не оставляло надежды на позитивный исход.

Детектив глубоко вздохнул, повернул ручку и распахнул дверь в кабинет, где было больше сосны и дуба, чем в лесу. За письменным столом в кожаном кресле сидел длинный и угрюмый инспектор Лэделл. Его поджатые губы почти скрывались под серебристыми усами, а зловещий взгляд не сулил ничего хорошего.

– Что за дерьмо ты сказал Роберту Феллберну?

Слова летели в Беттингера, точно пули, притягивая взгляды офицеров из общего зала.

– Может быть, мне следует закрыть дверь?

– Проклятье, отвечай на вопрос!

Жюль все же закрыл дверь.

– Не садись.

– У нас будет такой разговор?

– Феллберн пришел сюда за помощью, ты завел его в свой кабинет, а потом он вышел и застрелился.

– Феллберна выдоила черная профессионалка, которая вдвое моложе его. Я объяснил ему ситуацию и дал совет.

– И каким он был? «Убей себя?»

– Я сказал, чтобы он забыл о деньгах и продолжал двигаться дальше.

– И он продолжил движение. – Инспектор Лэделл посмотрел в потолок.

Беттингер сел, хотя ему это было запрещено.

– Почему ты на меня наезжаешь? Он был идиотом.

– Ты знаешь Джона Карлайла?

Внутри у детектива все сжалось.

– Мэра?

– Да уж не второго базового, который сделал сорок один хит во время своего недолгого пребывания в главной лиге в тысяча девятьсот двадцать втором году.