– Ты о чем?

– Не слышал? – снова хохотнул брат. – Поговаривают, у тебя где-то тумблер спрятан. Он ответственен за два режима: пофигист и псих. И помня, каков ты во втором, не хочется провоцировать.

– Можно подумать, тебе удастся, – всё так же ровно ответил Макс.

А я припомнила только один раз, когда он психанул. И да, то воспоминание являлось не самым приятным в моей жизни. А всё потому, что ушла с одноклассницей и её братом на речку на весь день и никому ничего не сказала.

Мне было тринадцать.

Я помню, как стояла тогда мокрая на берегу в закрытом купальнике, а Макс лупил мальчишку и никак не реагировал на крики. Даже Костик его не останавливал. Брат тогда хмуро на меня посмотрел и сказал, что это моя вина.

– Я знаю волшебное слово, – вырвал меня из воспоминаний голос Кости.

– Только попробуй. Отправлю к Заславскому.

Ржать братец прекратил, но разговор не закончился:

– Да дался тебе этот мажор…

– Я не делаю ничего просто так. Он вконец зарвался.

Я вздрогнула, услышав неприкрытую злобу в его ледяном голосе, и случайно задела комод, который пошатнулся. Безделушки, баночки, пузырьки на нём задрожали и зазвенели.

– О-о-о, – протянул Костя. – Партизаны в городе. А ну выходи, Малая, или я тебя щас сам за твои большие уши вытащу.

Состряпав невозмутимое выражение на лице, я зашла на кухню и, не глядя на парней, направилась к кухонному гарнитуру.

Врать. Я сейчас точно буду врать.

– Я не слушала, – говорю, держа ровной спину, по которой как бешеные помчались холодные мурашки. – Вы просто слишком громко разговариваете.

Ополоснула джезву и набрала в неё холодной воды, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Нервы ни к чёрту. Бросила в ёмкость ложку молотого кофе и поставила на плиту, после чего повернулась и посмотрела Максу в глаза, давая понять, что мне не нравится его пристальное внимание.

Единственной реакцией был дрогнувший уголок губ и насмешливое:

– Привет, Кэти.

– Виделись, – хмыкнула я, сложив руки на груди. Посмотрела на странно улыбающегося Костика и вздёрнула бровь. – О чём секретничаем?

– О нелёгкой судьбе твоего брата, тяжкой доле и диком желании испить фирменного кофе от заведения “Любимая сестрёнка”.

– Телефон принести? Сейчас закажем, – улыбнулась я. – И от сестрёнки, и от братика.

Костя снова попытался состряпать умильную моську, но видя, что я начинаю над ним ржать, прекратил неблагородное дело. Это ещё, когда мы с ним наедине, ему проще, а вот в присутствии Макса или ещё кого, братец чувствует себя не столь свободно в подобных действиях. К тому же Картер смотрел на него как на идиота.

– Кофе? – поинтересовался он у Макса.

И тот нагло кивнул! И это после того, как заявил, что кофе у меня обычный! Вот… мерзавец!

– Да идите вы, – буркнула, отворачиваясь к плите. – Нашли бесплатного бариста… И курьера, и шофера.

Но вопреки своему же недовольству, я разлила из турки кофе на две чашки. Убедившись, что Костик заговаривает зубы гостю, взяла третью и молча насыпала в неё тот кофе, что пьёт по утрам отец, залила кипятком, насыпала сахар…

– Приятного! – поставила кружки перед парнями и уставилась на Картера. Костик с наслаждением отхлебнул свой, а вот гость, сделав первый глоток, прищурился.

– На этот раз получше? – с долей здорового ехидства спросила я. – Раз уж тебе весь кофе обычный, – взяла в руки свою чашку и с удовольствием сюрпнула горьковатый напиток, – я решила не париться.

– Растворимый? Малая, ты жестишь, – хохотнул брат, хлопнув своего друга по плечу. – Такое удовольствие парню испортила.

– Сам виноват.

– Не чувствую разницы, – в свою очередь заявил тот, вызывая непреодолимое желание перевернуть кружку с кипятком ему на голову.