Вот и все. Окно было только одно, и то – маленькое и полностью затянутое пылью и грязью. Рядом с дымоходом лежала стопка старых журналов – «Литературный альманах» 1967 года, «Детективные комиксы» и «Пластичный Парень[1]». Комиксы выглядели хорошо. Она собрала их, и запах старой затхлой бумаги понравился ей – уютный, пробуждающий подростковые воспоминания о букинистическом магазине в северной части штата Нью-Йорк, где-то на Шестой улице. Хорошие были времена, и пахли приятно – скошенное сено летом, солодка…

Карла перенесла комиксы на лестничную площадку и, чуть пригнувшись, подошла к окну. «Надо хоть немного здесь проветрить», – подумала она. Нащупав рукой задвижку, она потянула оконную створку на себя и, чуть отступив назад, распахнула ее, одновременно с этим чувствуя, что что-то оттолкнула ногой. На полутемном чердаке трудно разглядеть, что именно отлетело в дальний угол, но у нее возникло ощущение, что она что-то разбросала, и частички этого «чего-то» прокатились по половицам. Когда оконце оказалось открыто, на чердаке стало чуть светлее – и все равно Карле пришлось встать на колени, чтобы увидеть, чей покой она потревожила.

Кости.

Карла смотрела на горстку костей – меленькую, некогда аккуратную кучку. Она не взялась бы с уверенностью судить, чьи именно это останки, хотя интуиция подсказывала, что птичьи. Ну да, конечно – вот длинные хвостовые перья, вот другие, короче, беленькие, сложенные крошечной горкой. Она также опознала несколько тонких палочек – крохотные плечевые кости и отдельные позвонки. Не ускользнуло от внимания и то, что все они были начисто обглоданы. Скорее всего, жуки поработали. А на вид – довольно старые… Вопрос один: как они здесь оказались?

Отступая от окна, Карла столкнула лишь часть их – остальные так и лежали себе на полу аккуратной пирамидкой диаметром около фута. Как если бы их специально смели в одно место, а потом так и оставили, позабыв. Может, кто-то принялся подметать пол, да так и не закончил. Поленился, возможно. Оно и немудрено.

Но почему только кости и перья? Пол был весь покрыт пометом. Однако каким-то образом ни один его сухой комок не попал в эту маленькую кучку. Могло ли ее собрать какое-нибудь хищное животное? Может быть, сова?

Карла принялась припоминать, чему ее учили на уроках биологии, хотя ей трудно было вообразить себе какую-то птицу или, боже упаси, крысу, вот так вот «прибирающую» за собой. Больше походило на дело рук человека. Не ребенка ли? Она вспомнила комиксы у камина, представила, как какой-то бедный, одинокий, полусумасшедший ребенок сидит здесь и складывает куриные кости в горку, пока родители ссорятся внизу. Карла невольно задалась вопросом, кем же были предыдущие жильцы.

Она вернулась на лестничную площадку и взяла комиксы. «Надеюсь, я не разграбила твой тайник, малыш», – подумала она, спускаясь вниз за совком и метлой. Что-то в той кучке костей ей не понравилось.

16:35

Джордж Питерс взглянул на старые часы с эмблемой «Пабст Блю Риббон» на стене и заказал второй «Будвайзер». Если не считать его самого и сыновей Пинкуса, посетителей у «Карибу» не было. Обстановка спокойная, столы чистые, в меру темно, в меру светло – что еще нужно?

Хэнк поднес ему кружку и поставил рядом с тарелкой, где лежал наполовину съеденный сэндвич с индюшатиной. У столь запоздалого обеда, считал Питерс, были и свои преимущества, хотя регулярно так пренебрегать распорядком не следует. По крайней мере, к этому часу всегда можно основательно проголодаться – хотя нельзя было сказать, чтобы он когда-либо жаловался на отсутствие аппетита. Да и потом, за едой следовало как следует расслабиться, а разве в обеденное время такое возможно? В этом заключалась одна из уймы проблем жизни городского полицейского – вечно кругом какие-то люди. А там, где толчея, всегда найдутся те, кому палец в рот не клади – лишь бы поделиться с тобой проблемами, пожаловаться, вытянуть заодно какую-нибудь сплетню из тебя.