Узнав от пацанов о переселении, Иван лично понаблюдал за объектом, сделал вывод, что это надолго, если не навсегда, и… тотчас же слил «дезу» ДНД. В методику углубляться не будем, хлопцы из ДНД – это горожане, они живут здесь с начала времён, и со многими из них Иван знаком с детства.

Суть «дезы» на все сто совпадает с логикой обстановки: у «курков» большие потери, не хватает народу для охраны и обороны гипермаркета, поэтому большую часть бойцов с хлебозавода перевели туда, а здесь оставили небольшой караул в составе отделения.

Таким образом, сейчас мы можем наблюдать результат этого импровизированного информационного вброса, а проще сказать – провокации: два десятка бойцов ДНД с наступлением сумерек засели в кустах у левой оконечности сквера и «пасут» хлебозавод. И теперь всё будет зависеть от того, что они там выпасли за ночь.

Если хлопцы из ДНД не просекли, что «курки» переехали (если в течение ночи не было массовых миграций между крайним домом жилого квартала и хлебозаводом), и решат, что противник действительно забрал большую часть контингента в гипермаркет, а здесь оставили всего лишь одно отделение…

Дальше, наверное, все и так догадались: вполне вероятно, что в таком случае ДНД нападёт на хлебозавод и попытается его отбить.

Прогноз такой: нападут либо на рассвете, либо к вечеру, в сумерках. Поэтому сидим и ждём. Если сейчас ничего не будет, возвращаемся домой, к сумеркам опять подтянемся сюда.

Почему не ночью? А для ночной работы у них ничего нет: ни специалистов такого уровня, ни подходящей экипировки, тех же приборов ночного видения. Это ведь в нормальном населенном пункте можно работать по ночи, когда двор хорошо освещён фонарями и в окнах горит свет. А ты попробуй сейчас разгляди, кто там и где, когда в складской подсобке горит тусклая керосинка и всё – никаких других источников света больше нет. Думаю, не стоит даже и говорить о «контроле за обстановкой». Бойцам ДНД сейчас проблематично определить, есть часовой снаружи, у склада, или нет, если только он (часовой) не курит и не разговаривает вслух в полный голос.

То есть в настоящий момент они «слепые», ничего не контролируют и ориентируются только по тем данным, которые получили при наблюдении в светлое время суток.

– Думаешь, по темноте не полезут?

– Да кто их знает… – Иван сомневается. – Не должны вроде, но… Дуракам закон не писан, могут напасть и ночью. Да чего гадать: подождём, посмотрим, что у них там получится…

Сидим.

Слушаем.

Нюхаем.

Ветер понемногу меняется и дует слева, наносит от сгоревшего квартала резкий запах гари. Сказал бы, «воняет палёной человечиной», но настаивать на такой формулировке не буду. Тут больше какой-то дрянной химией пахнет, поэтому такой резкий аромат.

Про пожары. Вроде бы засухи нет, зима на дворе, всё завалено снегом – и тем не менее Город активно горит. Все понаделали себе печек из чего придётся, отапливаются кто как может, так что о какой-либо пожарной безопасности даже и говорить не приходится. Удивительно и странно: кирпичные дома полыхают не хуже деревянных.

Сейчас уже и не вспомню, видел ли я в Москве живьём хотя бы один пожар. О пожарах я обычно узнавал из телевизора и то, как правило, о каких-то глобальных, с множественными жертвами и большой площадью возгорания. Да, и в таких сюжетах обычно под занавес показывали какого-нибудь бравого пожарного начальника (в каске и с мужественным закопчённым лицом), который уже рапортовал об успешном тушении и всяческих мерах по предотвращению.

В Городе не функционирует ни одно пожарное депо, поэтому любое возгорание – сугубо личная проблема возгоревшихся. Горожане с этой проблемой справляются из рук вон либо не справляются вовсе. Как-то уже образовалась нехорошая «традиция»: если не успели потушить отдельно взятую квартиру и занялась соседняя, то в итоге обычно выгорает дотла весь дом. Потом погорельцы вынуждены среди зимы искать себе убежище, и далеко не у всех это получается.