– А вам спасибо за ваше, – ответила женщина.

Брайант вышел из дома и еще раз осмотрел улицу.

– А ты не стал говорить о письмах в телефоне Хенрика, – заметил Доусон, когда за ними закрылась входная дверь.

– А ты думаешь, что ей и без этого недостаточно причин бояться? – поинтересовался его напарник.

Кевин кивнул в знак согласия.

Брайант перешел от входной двери Ковальски к такой же двери, расположенной прямо на противоположной стороне улицы, и, остановившись, оглядел улицу с другого ракурса. На окнах соседних домов он насчитал три стикера БНП[38].

– Разминаешься? – поинтересовался Доусон, подходя к машине.

Его коллега проигнорировал этот вопрос. На дверях дома были нацарапаны угрозы, окна выбиты, к дверям лепили анонимные письма…

Сержант еще раз окинул улицу взглядом.

«И никаких гребаных свидетелей, а как же иначе?» – подумал он.

Еще два крутых левых поворота на территории жилого комплекса – и они оказались в переулке, который, по мнению Стоун, шел к северо-западу от того места, где проводились раскопки.

– Здесь? – уточнила она. Этот переулок был еще уже, чем одноколейная грунтовка, проходившая по другой стороне участка.

– По крайней мере… – начал было ее коллега.

– Ш-ш-ш, – перебила его Ким, опуская окно. – Ты слышишь?

– Это называется сирена, Стоун, – съязвил Тревис. – Их используют полиция, пожарные…

– Это «Скорая помощь», – сказала детектив и нажала на газ.

Узкий проселок повернул, угол его наклона увеличился, и они наконец оказались перед небольшой фермой, окна которой смотрели на поля на западе и на трассу М5 на востоке.

– Черт меня побери совсем! – произнесла Ким, нажимая на тормоз.

В десяти футах перед ними на земле лежал мужчина. Над ним склонился другой человек.

Полицейские выскочили из машины. Тревис добежал до незнакомцев первым и вздернул наклонившегося мужчину на ноги.

– Какого черта?..

Ким увидела, что руки у этого человека в крови.

– Я прошу вас, помогите ему! – закричал тот, пытаясь вырваться из захвата Тома.

– Сэр, отойдите в сторону, – велел детектив, отталкивая его назад.

– Как его зовут? – крикнула Стоун.

– Билли. Это мой сын. Его зовут Билли. Прошу вас, помогите ему!

Ким наклонилась вперед и увидела на шее жертвы то, что, скорее всего, было следом от руки его отца. Она поняла, что мужчина пытался зажать рану, чтобы остановить кровь, которая вытекала из раны.

Дрожь и случайный стон сказали ей о том, что лежащий на земле человек все еще жив. Его глаза были закрыты, но дышал он глубоко и ровно.

– Всё в порядке, Билли. Помощь уже на подходе, – сказала детектив, выуживая из кармана перчатку из латекса.

Близость сирены говорила о том, что «Скорая» движется по грунтовой одноколейке.

Стоун положила ладонь на то же место, где раньше находилась рука отца, и почувствовала, как ее пальцы погрузились во что-то липкое. Она нажала сильнее, пережимая рану.

Билли застонал.

Краем уха Ким слышала, как Тревис пытается выяснить, есть ли кто-то еще в доме и откуда был произведен выстрел. Но отец раненого ничего ему не отвечал – он рвался к своему сыну.

– Они уже здесь, Билли, – сказала Стоун, глядя на машину «Скорой», которая въезжала на участок. – Держись, сейчас медики тобой займутся.

Мужчина застонал, когда его шеи коснулась еще одна рука в перчатке.

– Всё в порядке, мисс, спасибо.

Ким отошла на шаг и позволила парамедикам заняться своим делом, судорожно пытаясь вспомнить, когда к ней в последний раз обращались «мисс».

Врачи быстро осмотрели его тело. Затем, не теряя времени, положили жертву на носилки, установленные на каталке, и со всеми предосторожностями покатили ее в сторону машины.