И Кахарману – по доброй традиции умников европейской и русской литературы, кому черт является (Фаусту, Ивану Карамазову, Адриану Леверкюну…) – является свой национальный дьявол, джинн – мелкий бес, с забавными восточными приметами и колоритом Плагиат? Нет, цитированье и парафраза, вариация на вечный сюжет, что постоянно во всех литературах (вспомним использование античных мифов, сюжетов и персонажей). И вот как оригинально подан взгляд джинна на человеческий род, на ад и их там, бесов, в службу:

«По мне, я бы весь этот мерзопакостный род человеческий подпалил на адовом огне – слегка, для порядка, чтобы напомнить: вот вам цветочки, подождите – будут ягодки…. Вы уничтожили на земле все, что можно было уничтожить. Когда Бог всех вас за грех изгонит в ад, он прикажет нам, бесам, сойти на землю. Он прикажет: оживите на земле все ручьи и речушки, все озера и моря, которые погубил идиот-человек! Оживите зверей и всех остальных тварей, которыми когда-то наполнил я землю! Из-за вас придется нам впрягаться в это ярмо! Думаешь, легко это будет? Да мы захлебнемся в крови, задохнемся, когда будем разгребать после вас горы дерьма! Так вот, дружок: люди – это звери, не даст им Бог милости, так и знай…».

Такой сюжет – экологический – неведомо было поднимать ни Гете, ни Достоевскому, ни Томасу Манну… Но тут эта трагедия – природу и истории – еще и трагедией ума усилена: невозможность разуму разобраться что к чему, найти правильный путь и мысль; все предательски подводят и оборачиваются ложью и злом (как вон вроде бы идеально-прекрасные принципы «свободы, равенства и братства», или идеал коммунизма как счастья для всех… Стадия «несчастного сознания», как обозначил Гегель таковую в «Феноменологии духа». И она прейдет, но вынести ее человеку, на кого она пришлась, эта фаза в развитии его народа, неимоверно тяжко, и вот наш казах сокрушен….

Однако выход, и благой, намечается. Кахарман перед своим концом напрягает ум, чтобы передать сыну Беришу, к чему пришел:

«Что ж, надо проститься, надо сказать последние слова, пока есть время. Сколько у него минуты: три? – Сынок! Хочу тебе сказать об одном: не смей уставать! Не будет пути – иди по бездорожью! Из последних сил – но иди!»

Что ж, это тоже «конечный вывод мудрости земной», как и в «Фаусте» Гете, достойный его вариант. И тоже – неустанность завещается человечеству:

Еще и национальный акцент расслышиваю, процитировав: у германца, земледельца и горожанина, акцент на Времени («каждый день»), тогда как у казаха-кочевника – на Пространстве («путь», «дорога», «бездорожье», «иди»). И там вертикаль Бытия подчеркну erobern, что переведено у нас как «иди на бой», буквально, значит: «превысить», усвоить себе то, что НАД – Оbег. А казахский Логос ориентирован на горизонталь мира, как и естественно быть в космосе кочевника.

Важно и продсужение последних слов Кахармана:

«– Мы рабы с самого рождения, и таким наше поколение останется до конца. Но вы то! Вы то будьте людьми – слышишь, сынок!»

Таков Логос Рода и преемственности поколений: следующее поколение да выполнит то, чего не смогло предыдущее. Это – Логос жирный, стада и приплода. Логос Судьбы. Трудно тут родиться Логосу Свободы, Личности, что так мощно развился в Европе и России. А почему? Благодаря христианству, а в нем – принципу ПОКАЯНИЯ, в силу которого и великий грешник, разбойник, блудница могут вмиг переродиться, стать на новый путь самосозидания, ломая Предопределение.