– Спрошу у приятеля, – ответил Мьёл. – А вторых таких же быть не может?

– Может, – Сьят пожал плечами. – Но в научных статьях говорится, что этот жемчуг на организм плохо влияет. Он выпивает много сил, поэтому его как лекарство прописывали излишне эмоциональным и подвижным людям. В основном детям. Взрослые его не носили. Кто рисковал, через пару часов в обморок падал. И ещё поэтому его будет почти невозможно отследить. Взрослый даже на праздник не наденет, а ребёнку кто ж доверит? Проще в коллекции сохранить и любоваться. И чаще всего его использовали в кулонах – чтобы под одежду спрятать. И брали одну крохотную жемчужинку. Представляете, сколько сил надо иметь, чтобы две носить? А сколько доверия к ребёнку? Эти серьги явно на заказ сделанные, – он поколебался и неуверенно добавил: – Если лет пятьдесят назад всё случилось... Ну, можно попробовать мастера поискать.

– По пижаме тоже покопай, – попросил Рьен. – Вдруг там есть невидимые нам полезные мелочи. И портрет возьми.

– Пойду к бабуле на плюшки, – грустно согласился Сьят, забирая оба рисунка. – Сейчас напишу, а после обеда уеду. И раньше завтрашнего утра не ждите, не отпустит.

– Отпишись – и объедайся, – разрешил начальник, доставая из ящика ещё три листа с рисунками и заметками. – Мьёл, на тебе – Регистрационное ведомство и личность девочки. И приятель из отдела краж. Бери. У меня третий комплект рисунков есть.

– А на вас, значит, тот, кто прежде занимал кабинет главы? – прозорливо спросил колдун.

– Не вас же к бывшему начальству отправлять, – поморщился Рьен. – Сам пойду. К обоим. Досмотрю сводки, потом покопаюсь в их личных делах... Чего сидим? Вопросы есть? Нет? За работу. Девочка опасна. В любой момент она может решить, что хватит с неё чая и пирожных, и сбежит от матушки мстить. В лучшем случае опять мне.

Помощники, прихватив бумаги, шумно удалились. Рьен же вернулся к картотеке, интуитивно ощущая, что ничего в ней не найдёт. И сводки – это всего лишь малодушная попытка оттянуть то время, когда ему придётся задать очень неудобные вопросы двум бывшим главам отдела убийств.

Мастер Альс был его наставником в сыскном деле. Когда Рьен пришёл в ведомство, мастер сразу что-то в нём рассмотрел, взял под крыло и за три года обучил практически всему. А как убедился, что молодой помощник вывезет большую нагрузку, так и сложил с себя полномочия, сославшись на здоровье. В кресле главы он вообще просидел удивительно недолго – всего-то лет семь. И фактически сбежал на пенсию, не побоявшись оставить главой отдела совсем молодого парня.

Вспоминая наставника, Рьен посматривал на Сьята и понимал: справится, хоть сейчас назначай. Но, к сожалению, на понижение в ведомстве идти нельзя. Или дальше – до главы Сыскного ведомства, или на пенсию. А он ещё не наработался. Как, впрочем, и хитро сбежавший мастер Альс, который и на пенсии занимался сыскным делом, но вневедомственно и за большие деньги. Разыскивая украденное или потерянное в тех щекотливых случаях, когда заявители хотели избежать огласки.

За стол главы сыскного отдела мастер Альс сел примерно двадцать семь лет назад и в период предполагаемых «пятьдесят лет назад» не попадал, однако он многое знал о своём предшественнике.

Мастер Дьюш – легенда. Больше него – ни до, ни после – никто не смог раскрыть столько дел. Завистники даже зло шутили, что он сам их создаёт – сам преступления придумывает и (или) совершает, – чтобы попасть в историю. И вот он-то в те самые «пятьдесят лет назад» попадал – в то время, когда (вероятно) убили девочку, мастер Дьюш уже несколько лет работал главой отдела убийств, и было ему около тридцати. И сейчас, должно быть, за восемьдесят.