В «Российской газете», которую выписывал завод для своих работников, сослуживец Андрея выкопал тест и хитро предложил пройти. Андрей заглянул в газету и нашел его название: «Насколько вы оригинально мыслите». Прямой удар в самолюбие, так как Андрей считал, что именно он мыслит оригинально и свежо.

Тест состоял всего из трех вопросов, на которые полагалось ответить быстро, без запинки – первое, что придет на ум. Трех самых простых вопросов: «Назовите великого русского поэта, часть лица и фрукт». После вопросов на обороте страницы были написаны три эталонных ответа, назвав которые вы могли подвергнуть сомнению оригинальность вашего мышления. А для Андрея это значило, что, ответив так же, он будет просто стандартом, серой мышью, серийным человеком.

Так вот, он угадал все три. Пушкин, нос, яблоко. Три слова, похожие на приговор. Приговор его к негодности исполнять роль идола, приговор к поиску занятия, требующего стандартного сознания. Приговор послать все безнадежные мечты на три буквы.

Андрей пришел вечером домой, опустошенный изменой своего сознания, уже не чувствуя себя отличным от других и заслуживающим другой доли. Он поставил «Реквием» Моцарта и понял, что даже близко никогда не станет таким же великим, как этот австрийский композитор. До него наконец дошло, что он ничтожество. Что если за пять мучительных, выжимающих все соки лет он не добился ничего, кроме возникающих время от времени суицидальных желаний, то и за оставшиеся двадцать пять прорыва не произойдет. Он окончательно понял, что пять лет пошли псу под хвост. И только огромная, всеми передрягами проверенная дружба заставляла его приходить на репетиции до вчерашнего дня. Пять лет, шесть месяцев и восемнадцать дней. Рок-н-ролл мертв.

Вчера он рассказал своим друзьям о том, что покидает группу. Они даже не удивились. Они подумали, что все из-за Ирины. В мае Андрей познакомился с этой девушкой и уже несколько месяцев пропадал с ней, забыв о музыке, друзьях, их планах и концертах. Его приходилось силком вытаскивать на репетиции, он пропускал их тусовки и движухи, придумывая неудачные отмазки. В рок-музыке главное – страсть; если музыкант не живет музыкой, это слышно всем. Но они были правы лишь отчасти.

Андрей влюбился и потерял голову от вожделения. Но страсть к музыке утихла не поэтому, а от безысходного болота реальности, в котором вязли все попытки жить своей мечтой. Любовь усугубила это, она посадила ростки обычного человеческого счастья, которому не нужны толпы фанатов и долгие музыкальные туры, для которого достаточно лишь быть с одним человеком. Быть вместе.

III

– Уже уходишь? – спросила Ирина, протирая глаза, жаждущие продолжения сна.

Андрей сидел на кровати, свесив ноги, и натягивал носок. Часы на тумбочке показывали без пяти девять.

– Куда?

Он не любил таких вопросов. Они заставляли его сжиматься внутри, занимая оборонительную стойку. Он свободный человек. Почему кто-то придумал, что если ты спишь с женщиной, то она имеет право знать о тебе все: что ты делаешь, о чем думаешь.

– По делам, – буркнул Андрей. Хранитель секретов одобрительно отозвался внутри.

– Всегда ты так: прибегаешь когда хочешь, убегаешь тут же. А я не знаю. Сижу одна, как дура набитая. Где ты там ходишь? С кем? Думаешь, вот так просто…

Поток слов понесся комом со снежной вершины, обрастая все новыми обидами. Андрей повернулся к своей девушке, пытаясь что-то возразить, но увидел, что лицо ее стало мрачнеть с каждой секундой, становясь похожим на небо за окном. Дойдя до нужного состояния злости, чтобы набраться смелости, Ирина, отчаянно глядя прямо в глаза своему другу, спросила: