Налево – вечный киоск, дальше площадка для мини-гольфа. Там стоял среднего возраста мужчина в рабочем комбинезоне и лениво сгребал мусор. Он мельком оглянулся на машину и продолжил работу. Андерс Хагман, единственный сын Йона. Тихий, стеснительный холостяк. Герлоф никогда не видел на нем ничего другого, кроме этого комбинезона. Ну, не то чтобы никогда… раз или два он был в чем-то другом. Но не больше.

– Вон туда. – Они въехали на территорию кемпинга, и Герлоф показал на маленький низкий домик, узкими маленькими окнами напоминающий сторожевую будку. Рядом стоял ржавый зеленый «фольксваген-пассат». Значит, Йон дома.

Буэль остановила машину. Герлоф открыл дверцу и с трудом, опираясь на палку, вышел из машины. В то же мгновение отворилась дверь, и на пороге появился небольшого роста старик в темно-синем рабочем комбинезоне и толстых шерстяных носках поверх брюк. Длинные седые волосы зачесаны назад и собраны в конский хвост. Йон Хагман – конечно же, где ему удержаться и не выйти поглядеть, кто там к нему приехал и зачем.

Летом Йон занимался кемпингом на пару с сыном. Но зимой Андерс предпочитал жить в Боргхольме, а Йон не хотел покидать Стенвик. Кемпинг даже зимой требовал кое-каких дел – там трубу разморозило, тут кран потек, дерево ветром свалило, и все это Йон делал сам, в одиночку. Не такая уж легкая работа для старика. Герлоф охотно бы ему помог, но где ему… С его-то синдромом Шёгрена.

Они кивнули друг другу, точно расстались пять минут назад. Йон влез в черные резиновые сапоги, дожидавшиеся его на крыльце.

– Глянь-ка, – сказал он. – Не ожидал.

– Несчастный случай.

– Где?

– В каменоломне.

– Эрнст? – У Йона сел голос.

Герлоф молча кивнул.

– Ранен?

– Плохо дело… очень плохо.

Они с Йоном были знакомы почти пятьдесят лет, вместе ходили в море и продолжали дружить и после списания на берег. За столько лет Йон вполне научился понимать Герлофа без слов и сразу сообразил – да, дело плохо. И понял, насколько плохо.

– Там кто-то есть?

– Сейчас уже наверняка есть. Дочь должна была позвонить куда надо. Юлия. Она там. Это она его нашла… Вчера только приехала из Гётеборга – и на тебе.

– Вот оно что…

Йон исчез на секунду в доме и тут же появился в куртке и со связкой ключей в руке.

– Возьмем мою машину. Пойду скажу Андерсу.

Герлоф кивнул. Так будет лучше. Ясное дело, Буэль хочет поскорее вернуться в отделение. К тому же он сможет поговорить с Йоном с глазу на глаз.

Йон подошел к Андерсу, показал на площадку для мини-гольфа и тихо что-то сказал. Андерс отрицательно помотал головой. Йон повысил голос. Они никогда не могли договориться, отец с сыном. Странные какие-то отношения. Слишком уж они зависят друг от друга.

Наконец Андерс неохотно пожал плечами – то ли дивясь отцовской глупости, то ли соглашаясь. Наверное, второе, потому что Йон кивнул, повернулся и пошел прочь. Вот и поговорили.

Пока Йон выяснял отношения с сыном, Герлоф доплелся до Буэль и поблагодарил – дальше он доберется сам.

– Эрнст, значит, – сказал Йон и положил руки на баранку. – Помер, значит.

– Юлия сказала. – Герлоф не отводил взгляда от мерцающей внизу воды пролива.

– Камень на него, значит, упал.

– Большой камень. Юлия говорит – большой.

В каменоломне за шестьдесят лет не было ни одного серьезного несчастного случая. Так, по мелочам. А тут… даже поверить трудно. Работ никаких нет, а на Эрнста падает камень.

– Я захватил запасной ключ, – сказал Йон. – На тот случай, если его уже увезли.

– Он дал тебе ключ? – удивился Герлоф. Значит, Эрнст больше доверял Йону, чем ему, Герлофу. С другой стороны, он ведь тоже не давал Эрнсту ключ от своей дачи. Конечно, они доверяли друг другу, но… наверное, до определенных границ.