Ноэми схватила планшет и яростно отбарабанила: «СТОП!!!!»

А потом дала волю гневу, которого ничто уже не могло сдержать.

«Картинки, чтобы меня утешить! Шрам как полумесяц. Рубцы как звездочки. Мне не пять лет. Это бесполезно. Я не верю вашим россказням. Убирайтесь вон вместе с вашим созвездием Козерога».

Мельхиор печально улыбнулся. Почувствовав неловкость, Ноэми напечатала: «Простите».

– Не извиняйтесь. Вы вправе оскорбить даже целую планету. Лучше скажите мне, что я могу для вас сделать.

«Я хочу домой. Хочу спрятаться. Увидеть своего кота. Отпустите меня. Умоляю вас».

– Уже скоро, Ноэми, очень скоро. Не будем спешить. И напоминаю, что сегодня днем у вас гость. Никаких обязательств, ритм задаете вы. Вы принимаете все решения. Адриэль прекрасно может и подождать.

Ноэми вздрогнула. Адриэль! И речи быть не может! Только не в таком виде. Только не с этой искромсанной физиономией.

– Знаю, вас это пугает, но свидание с близкими будет столь же благотворным, как любой сеанс, который мы с вами проведем. Адриэль может быть сильным за двоих, если у вас сейчас не хватает сил для одной себя. Не смотритесь в зеркало, увидьте себя его глазами.

«А если он не выдержит»?

– Тогда вы это поймете. Главное – знать, на кого рассчитывать. В случае необходимости мы найдем другую поддержку. Но прошу вас, не стоит заранее недооценивать его.

Прежде чем выйти из палаты, Мельхиор дал медсестрам распоряжение связаться с ним, как только появится визитер. Если возлюбленный придет, надо будет заранее его подготовить. Его тоже.

Пересменка охраны совпала с поступлением тяжелого пациента, что позволило Адриэлю пройти по госпитальному коридору, не повстречав ни одной живой души, и тихонько постучать в дверь палаты Ноэми. Никто не успел сказать ему и слова о том, что ему предстояло увидеть.

Еще в конторе он дал понять Хлое и Жонатану, что хочет повидать ее первым и наедине.

Он осторожно приоткрыл дверь и взглянул на задремавшую Ноэми. С порога ему был виден только левый профиль подруги, но, когда дурной сон заставил ее повернуться в постели, сердце Адриэля мучительно сжалось. В этот момент она вдруг открыла глаза и поспешно, как могла, спрятала лицо. Оттого что ее увидели против ее воли, у Ноэми возникло ощущение, будто она подверглась изнасилованию. Как показать Адриэлю лицо, которое ей больше не принадлежит, лицо, которого она никогда не примет? Изумление Адриэля и то, как он едва заметно отшатнулся, отпечатались в памяти Ноэми, хотя это было лишь мгновение.

Она так и лежала, прикрыв лицо, словно стараясь спрятать шокирующую наготу, когда ее мужчина приблизился и устроился возле нее. Ладонь Адриэля коснулась ее руки и мягким, ласковым движением он попросил Ноэми показать раны.

«Не стоит недооценивать его», – сказал Мельхиор.

Превозмог ли Адриэль себя? Сделал ли над собой усилие, пусть даже небольшое? Он этого ничем не выдал. На сей раз лицо его было совершенно непроницаемо, он внимательно, один за другим рассмотрел рубцы. Ноэми охватил стыд, словно она сама нанесла себе все эти шрамы. Каждое мгновение под его пристальным взором было для нее невыносимо. Вот бы время остановилось и пролетели десять лет, чтобы ее рубцы рассосались и от этого несчастного случая сохранились одни воспоминания, как после прошедшей войны остаются на стенах освобожденных городов следы пуль. Ей захотелось, чтобы окно палаты широко распахнулось и мощный порыв ветра унес Адриэля в другие края.

Но окно оставалось закрытым, а время текло еще медленнее, чем обычно. Утыканная шурупами челюсть едва позволяла ей что-то нелепо бормотать, и она не осмелилась прибавить к отталкивающему виду тела неудобоваримую кашу из неразличимых слов. Вдобавок Адриэль онемел, как и она, так что Ноэми все бы отдала, лишь бы умереть на месте.