Ничего интересного в этом занятии не было, поэтому парень попытался угадать, о чем думает его друг, едущий впереди, но заметил лишь, что тот частенько косится на обочину, словно высматривает что-то на ней.

Дорога немного сузилась, превращаясь из двухполосной в какую-то сельскую. Транспорта стало меньше.

Навстречу еще изредка попадались автомобили, но объехать их, тем более на такой маленькой скорости, труда не составляло.

Обогнув несколько чужих машин, Кай неожиданно нахмурился и мимолетно оглянулся. Ему почудилось, что джип, который он ловко обошел только что, был тем самым, что он объезжал по пути сюда… Впрочем, ничего особенного в этом быть не могло – может, у водителя здесь тоже были какие-то дела.

Переведя взгляд вперед, парень торопливо сбросил скорость. Друг, вскинув руку, чтобы привлечь его внимание, уверенно сворачивал к обочине, и Кай поспешил последовать за ним, рефлекторно озираясь.

Интересно, чего он его сюда приволок? Дорога как дорога, обочина как обочина, лесок по сторонам… а там что?

Заметив установленный на краю дороги крест, молодой человек нахмурился вновь. Что еще за ерунда? Неужели друг решил поучить его уму-разуму, и продемонстрировать, к чему приводят гонки на мотоцикле? А то он не знает этого!

Приятель остановился, и Кай резко тормознул тоже, паркуясь несколькими метрами дальше. После чего решительно сдернул шлем, и недовольно оглянулся.

– Ну, и чего ты меня сюда приволок?

Друг, тоже стянувший шлем, мрачный и печальный, уверенно указал на крест.

– Посмотри.

Парень закатил глаза. К смерти постороннего человека сочувствия он не испытывал, любоваться на его последний приют не желал, однако, и друга обижать не хотел, поэтому, сохраняя на лице выражение недовольного одолжения, слез с мотоцикла и приблизился к кресту, устремляя взгляд на фото на нем.

Земля ушла из-под ног.

Не отдавая себе отчета в действиях, парень вцепился в плечо понимающе поддержавшего его друга и, приоткрыв рот, недоверчиво вгляделся в фотографию молодого, приятного на вид, человека с шальной улыбкой, озорными глазами и растрепанными русыми волосами.

В свою собственную фотографию!

– Что… что за… – приятным это не было: лицезреть собственное фото на могиле никому бы не понравилось.

– На имя посмотри, – буркнул друг, и Кай, скользнув взглядом ниже, вцепился в него сильнее.

«Кай О’Ши» – значилось под фотографией, и радовала в этой надписи только другая фамилия.

– Я… – голос сел, и парень попытался взять себя в руки, – Я Фоули…

– Я знаю, – приятель, продолжая его поддерживать, на секунду сжал губы, – Но, Кай, таких совпадений не бывает! Нет, конечно, может быть, парень просто твой тезка и двойник, но… черт возьми, ты же не помнишь ничего, что было до той аварии, которую ты тоже не помнишь! Может… может, это не совпадение, может, вместо тебя твоя родня похоронила кого-то другого?

Кай его не слушал. В голове звенело; он не мог отвести взгляд от фотографии и от имени, значащегося под ней, и чем дольше смотрел, тем хуже себя чувствовал. Ему казалось, что где-то в сознании пробуждается и ворочается раскаленный колючий ком, что он все растет и растет, заполняя собою всю его голову.

Парень оттолкнул друга и запустил руку в волосы, зажмуриваясь. Он помнил… помнил это место, здесь, здесь, это произошло здесь, он был уверен в этом! Дерево… дерево… то треклятое дерево, о которое он ударился затылком, оно же, наверное, до сих пор растет где-то тут!

Потрясение… врачи говорили о потрясении, а разве может быть потрясение большим?

Он мотнул головой, заставляя себя очнуться от бреда, застящего его разум.