– Алёночка, котеночек ты мой, – вдруг горячо заговорил он, клацая зубами от ужаса. – Я ж тебя одну любил, как ты не поймешь? На Лариске мне пришлось жениться в интересах семьи, у нее папаша из Газпрома. Но я же тебя бы не бросил. Да ты сама посмотри – ну как ты можешь с ней сравниться? К тому же мне никогда брюнетки не нравились.

Я внимательно посмотрела на девочку, которую я только что убила. Высокая, с потрясающей фигурой и силиконовой грудью, тонкие черты лица, темные волосы до плеч. Молоденькая, лет восемнадцать, совсем ребенок.

– Конечно я лучше, – самодовольно тряхнула я золотистыми локонами.

– А я тебе про что? – обрадовался он, решив, что его тактика опять возымела успех. – Алёночка, ты беги обратно, рассвет уж скоро, а уж я позабочусь, чтобы и семья твоя ни в чем не нуждалась, и на могилку к тебе буду ходить каждый день…

– Светке так, значит, секс, а мне так – визиты на могилку…, – задумчиво посмотрела я на него.

– Какая Светка? – прошептал он, взглянул мне в глаза и понял, что я все знаю…

– Козленочек мой, я уйду, – ласково шепнула я, – Только для начала займись со мной любовью. Ты же помнишь, как нам было хорошо, а, милый?

Я надвигалась на него, он весьма шустро отползал в сторону, в ужасе глядя на мертвое синевато-серое тело, которое его когда-то так восхищало.

– Ну куда же ты? – снисходительно шептала я. – Ты ж одну меня любишь… Наврал, что ли?

– А? Нет, что ты, – лепетал он. – Я понимаю, что такой шикарный шанс снова увидеть тебя и восхититься твоей красотой… Просто я слегка растерян и не в форме, давай ты завтра придешь, а? Или лучше через месяцок?

Он с разбега врезался в стену спиной, затравленно оглянулся по сторонам – бежать было некуда.

– Козленочек мой, я тебя люблю, – нежно шепнула я и страстно его поцеловала.

Его выгнуло от прикосновения мертвых губ, словно в судороге, он попытался закричать, сбросить меня, избавиться, только я вцепилась в него, словно клещ. Проникла в него, разливая могильный холод, и вскоре он обмяк и затих. Глубокий обморок, только и всего. Убивать этого подонка – слишком слабое наказание. Нет, пусть живет, и как можно дольше. А уж я позабочусь, чтобы он никогда не забыл ту, что умерла из-за него.

– Я буду тебя навещать, милый, – шепнула я и не удержалась, царапнула острым когтем кожу, вскрывая его, словно тетрапак с законсервированным соком. Лизнула, с восторгом ощущая, как перетекла в меня капелька настоящей жизни. Я не потеряла голову, я отпила совсем немного Андрея, только чтобы потекла в моих венах тонкая струйка крови, только чтобы чуть – чуть согреться.

А потом я тщательно зализала рану и направилась в ванную. С наслаждением приняла душ, сделала макияж и немного помародерничала, скидав в пластиковый пакет зеркало, расческу, духи и косметику. А что делать? Сестра у меня хоть и умная, а не сообразила, что не могу я появляться в обществе с синей покойницкой кожей и соответствующим запахом.

Уже перед уходом я обернулась, посмотрела на любимого и злорадно улыбнулась: он был совершенно седой.

Ночь удалась.

«Незваный гость хуже

татарина»

Памятка начинающим покойникам

Мне и после смерти снились сны…

Мамочка, любимая мамочка, горько рыдала над моим телом, гладила по волосам и шептала: «Алёнушка, ты ведь такая молодая, жить да жить бы еще. Все бы отдала за то, чтобы ты не умерла».

Я хотела улыбнуться, обнять ее и утешить, но тело мне не повиновалось. Олеська с заплаканными глазами возложила мне на голову венок из ромашек с крупными лепестками цвета утренней зари, и краска с них кровавыми струями потекла по моим щекам.