– И все это добро в одной фляге? – Флинн открутил крышку, и неоновое облако вырвалось наружу.

– Да, просто мысленно произнеси название коктейля – он сам отслоится от остальных и поднимется на самый верх, – ответил Шивонн.

– Удобно, – закивав, одобрил Флинн.

– Ко-о‐ого я ви-и‐ижу, – протянул кто-то позади них.

Хольда не сдержалась и, прикрыв глаза, тихо выругалась.

К ним расслабленной походкой приблизился высоченный парень. Темные корни свидетельствовали о том, что родился он брюнетом, но потом, на каком-то этапе жизни, решил, что этот цвет ему совершенно не к лицу, поэтому выкрасил волосы в бледно-зеленый. В его левом ухе покачивалась круглая серьга с подвеской в виде шипа, на правой брови – ровно по центру – была выбрита полоска, а шею обвивала татуировка, изображавшая ветку терновника. Весь облик парня кричал о том, что он тот еще бунтарь.

– Холли, ты даже не поздороваешься со мной? – спросил он, облокотившись на барную стойку, и надул губы. – И это после всей той химии, которая была между нами? После всех тех бессонных ночей, проведенных вместе? – Он взял одну из ее темно-рыжих косичек, поднес к заостренному носу и глубоко вдохнул, а потом блаженно закатил глаза.

– Тигмонд, ты, наверное, сегодня головой споткнулся? – дернувшись, чтобы освободить волосы, огрызнулась Хольда. – О каких таких ночах ты говоришь? О тех, когда мы вместе патрулировали улицы Инферсити? Или о тех, когда ты видел пошлые сны обо мне? Но вообще пора бы тебе запомнить, что между нами могут быть только две вещи: работа и пропасть.

– Холли, солнышко, ну что ты несешь? Разве можно споткнуться головой? Спотыкаются ногами, – погладив ее по щеке, промурлыкал Тигмонд.

Хольда в ответ резко повернулась и попыталась цапнуть его пальцы зубами, но промахнулась: Тигмонд вовремя отвел руку в сторону.

– Раз можно думать задницей вместо мозгов – ты тому живой пример, – то почему споткнуться головой нельзя? – рявкнула она. – Все в этом мире возможно, кроме тех мерзких фантазий с моим участием, которые копошатся в твоей гнилой башке!

– А я так надеялся, что после произошедшего с Ноей ты станешь ко мне добрее, – вздохнул Тигмонд, подперев подбородок ладонью. – Нужно ценить тех, кто рядом.

– Не смей упоминать Ною своим грязным ртом. – Хольда так сильно сжала стакан, что по нему пошла трещина. – Иначе я вырву твой язык и прибью к стене своей комнаты как трофей.

– О‐о‐о, Холли, поверь мне, – Тигмонд наклонился к ее уху и зашептал, – мы можем найти более удачное применение для моего языка.

– Фу, немедленно прекрати! – Хольда подорвалась с места и опрокинула стул, на котором сидела. – Поганый извращуга, – злобно процедила она.

– Обожаю твою строптивость, – заулыбался Тигмонд. Он перевел мечтательный взгляд на Флинна и обратился к нему: – А ты кто?

– Это мой новый ученик, – сказала Хольда. Она подняла стул, демонстративно отодвинула его от Тигмонда и снова опустилась на мягкое сиденье.

– А‐а‐а, так вот почему ты перестала со мной видеться по ночам, – разочарованно произнес Тигмонд. – Граф Л подкинул тебе новичка. Кстати, парень, предупреждаю сразу: не клади глаз на мою Холли, она хоть и показывает свой характер, сопротивляется, но когда-нибудь точно станет моей.

– И в мыслях не было, – торопливо ответил Флинн.

– Хрена с два я стану твоей! Лучше сдохнуть!

– Ничего, Холли, я подожду, когда тебя снова воскресят. – Взгляд Тигмонда медленно заскользил по Хольде. – И все же Властелин Смерти настоящий кудесник: каждый раз твое тело становится все красивее и красивее.

– Тигмонд, скажи, вот почему после каждого разговора с тобой хочется пойти и принять душ? Что с тобой не так? Как у тебя вообще получается ловить одержимых?! Ты сам будто одержим демоном Похоти!