– Игорь Иванович! – Паньков раскинул руки, изображая радость.

Обычно он обращался ко мне по имени, а тут вдруг отчество добавилось. Впрочем, он сам по себе плохой знак.

– А кто там за тобой прячется?.. Лика, выходи, я тебя нашел!

Паньков пытался изображать хорошую мину при плохой игре, но прущая из него злость кривила губы.

– А не надо было меня искать, – пискнула она, отстраняясь от меня.

– Не надо быть эстафетной палочкой… – едко хмыкнул Паньков. И, глянув на меня, также колко сказал: – Кстати, я тебе эстафету не передавал.

– Если честно, я не знал, что мы соревнуемся.

– Да ладно тебе, Игорь Иванович! – натянуто улыбнулся директор. И положил мне руку на плечо. – Не знал и не знал. Хорошо отдохнул?

– Ну, неплохо.

– А ты? – спросил он у Лики, отталкивая меня.

– Ты же сам сказал, что между нами все кончено! – мотнула она головой.

– А если нет?.. Со мной поедешь?

– Ты сейчас в Сочи?

– И с женой развелся, – кивнул он.

– Да? – вскинулась Лика.

– Едем?

– Ну, мне собраться надо…

Она глянула на меня виновато, даже с раскаянием, но в глазах уже искрился свет новой жизни. Я дал ей ключи от дома, и она пошла, нет, побежала за вещами.

– У меня сейчас сложный период, – сказал Паньков, проводив ее взглядом. – Время больших перемен. С женой вот развелся…

Я даже глазом не моргнул. Какое мне дело до его жены? И Лику я удерживать не мог, потому как она птица вольная.

– И в отделе у тебя обновление… На твое место уже назначен человек.

От волнения у меня онемели ноги и похолодели кончики пальцев. Если Паньков не увольнял меня, то как минимум смещал с должности. С очень доходной должности.

– Вопрос давно уже решенный, просто я не хотел тебе пока говорить. Думал, отгуляешь отпуск, вернешься, тогда уже приказ на увольнение… Ты же не в обиде?

Все-таки увольнение. И наверняка виной всему Лика: не простил ее мне Паньков.

Он увольнял меня, но при этом вел себя как хозяин жизни. А ведь я мог набить ему морду прямо сейчас. КМС по боксу всегда со мной, даже если значка нет.

Я надвинулся на Панькова, только тогда он и осознал свою ошибку. И пугливо подался назад. Но я бить его не стал, а всего лишь взял за шею, притянул к себе и шепнул на ухо:

– Пошел на хрен! – Затем оттолкнул его от себя и с ехидцей добавил: – Ты же не в обиде?

Паньков поднял руку, растопыривая пальцы, как будто собирался схватить меня за грудки. Но, видимо, передумал, опустил руку и скрылся в машине, громко захлопнув за собой дверь.

Он не вышел из машины, когда появилась Лика, я сам взял у нее сумки. Лика стукнула по крышке багажника, Паньков нажал на кнопку в салоне. Я поставил сумки в багажник, опустил крышку, но Лика не уходила.

– Извини! – сказал она, виновато глядя на меня.

– Се ля ви, – вздохнул я.

Она вдруг обвила руками мою шею и жадно поцеловала в губы. Я даже подумал, что сейчас она откажется от Панькова, но нет, села в машину, и они уехали.

Габаритные огоньки уже давно исчезли за поворотом, а я все стоял и смотрел на дорогу. Так хорошо начинался вечер, а еще лучше заканчивался: Лика возвращалась разгоряченная, я уже настроился на бурный финал в постели… и вдруг Паньков. И все, ни Лики, ни работы.

Но с Ликой все понятно. Я ей не нужен был с самого начала. Она охотилась за Паньковым, а меня поимела в роли «подсадной утки». Уехала со мной, оставив ему подсказку, где и с кем ее искать. И он клюнул на уловку, примчался за ней.

А как быть с работой? Мне всего сорок восемь лет, рано еще жить на пенсию. Хотя возможность такая была. В тридцать пять лет я уволился в запас по льготной выслуге лет, мне назначили пенсию, и денежки уже давно капают на мой счет. Что-то около двадцати тысяч в месяц, на эти деньги вполне можно жить, если научиться экономить. А можно квартиру в Москве продать и сюда переехать, здесь тепло, огород есть, а главное, дом со всеми удобствами. Но продавать я ничего не стану, зачем, если на личном счете кругленькая сумма накопилась? Я получал хороший процент с продаж, а тратил меньше, чем зарабатывал. И теперь мог спокойно жить на проценты от вклада. Плюс пенсия… Может, и не надо искать работу?..