– Я боялся, что ты посмеешься надо мной, – попытался оправдаться Квентин. Он подвинулся ко мне и коснулся моего плеча, но я в ярости смахнула его руку. – Вероятность встретить Марка была все-таки мизерной. Это было почти невозможно. Глупо было надеяться.

Я постаралась засунуть свою гордость куда подальше и повернулась к нему с обеспокоенным лицом:

– Это не глупо! – с горячностью заявила я. – Надежда – единственное, что у нас было тогда. Надежда была у нас, мы были друг у друга. Если бы не эти немаловажные факторы, мы бы не добрались до города выживших…

– Какой толк сейчас спорить об этом? – проворчал Квентин, напомнив восьмидесятилетнюю, замученную жизнью, дамочку. – С тех пор, как появились зомби, изменилось все…

– Кроме наших чувств! – перебила я.

Я обязана была убедить Квентина в том, что он не зря надеялся. Если бы не надежда, он уже был бы мертв. Но что я могла сказать в ее защиту? Квентин не нашел того, что искал. С этим нельзя было поспорить.

– Я не вижу смысла продолжать этот разговор, Мия! – воскликнул парень.

Мия? Его глаза округлилось, когда он понял, что ошибся именем. Сарандон посмотрел на меня и тихо так произнес следующее:

– Извини. Мы должны вернуться… Пока нас не хватились.

С этим словами он поднялся на обе ноги, протянул мне руку, которую я демонстративно проигнорировала, встала, гневно сверкнула на Квентина глазами и пошла ко входу. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что он идет за мной. Я слышала его шаги и то, как он захлопнул дверь, стоило нам оказаться в помещении.

Она не знала, в чем причина ее одиночества. Она могла выразить это только словами: «Это не тот мир, на который я надеялась».

Айн Рэнд

Эйприл

Мое утро началось с ледяного душа.

– Папа! – возмутилась я и подскочила на постели.

Отец часто будил меня именно таким образом, если я не хотела вставать – просто выливал кружку холодной воды мне на лицо, и я сразу же становилась такой бодрой, будто бы уже давно проснулась и даже успела сделать зарядку.

Сейчас было то же самое, только вот когда я подняла голову, то обнаружила, что надо мной стоял вовсе не отец. Я поймала на себе строгий взгляд Феникса.

– Подъем! – скомандовал он повелительным тоном, и я сразу же ощетинилась.

– Тебе действительно необходимо будить меня так, чтобы я заработала себе пневмонию? – я встала мятежом.

Против отца я ничего не могла сделать, но Фениксу я уж точно не позволю мной командовать и так с собой обращаться.

– У тебя есть десять минут на сборы, – холодно парировал он, игнорируя мои слова, и удалился.

Я протерла глаза и огляделась. Вчера нас отвели сюда сразу после ланча: это большая комната с низкими потолками, заставленная доброй дюжиной коек, к каждой из которых была приставлена маленькая тумбочка с двумя ящиками, и освещаемая старыми люминесцентными светильниками. Холодные шершавые стены, покрытые серой краской, напоминали о том, что жизнь здесь сахаром ни одному из нас не покажется. Справа от меня стояла койка Сьюзан, за ней – кровать Мии, а я спала у стены, – неважно, какой холодной она была, в углу в любом случае я чувствовала себя уютнее.

– С добрым утром! – поприветствовала меня Сьюзан с широкой улыбкой на лице, зашнуровывая свои сапоги.

Она уже успела расчесаться и накраситься, а я была похожа на взъерошенную версию домовенка Кузьки. Более того – если у всех беженцев были рюкзаки, набитые всем необходимым, то мои вещи остались дома.

– Ты не одолжишь мне расческу? – я с надеждой смотрела на нее, подобно потерянному щенку.

– Конечно. Лови! – отозвалась Сьюзан и бросила расческу на мою койку. Я ответила ей благодарной улыбкой. – А, и еще кое-что, – вспомнила она и указала прямо на пол перед моей кроватью. – Это всем принесли сегодня утром. Примерь.