– Сколько тебе лет-то, щенок? – Квентин с отвращением взглянул на меня.

– Восемнадцать, старик. Собаки вообще редко доживают до столь почетного возраста. Если бы я и был хвостатым, то считался бы старожилом, а не ребенком.

Да уж, когда я был ребенком, уровень сарказма точно был пониже.

– Засунь свое мнение себе в задницу. Видимо, тебя не учили уважать старших?

– Я очень трепетно отношусь к себе любимому, – зевнул я, устраиваясь в спальном мешке, – и свое мнение считаю восьмым чудом света, поэтому без причины я не засуну его даже в свой очаровательный зад. Тот факт, что когда я родился, ты уже перестал ходить на горшок, причиной не считается. Доброй ночи. – Довольный, я закрыл глаза, но сна у меня не было ни в одном глазу.

Я пролежал так примерно полчаса, когда Мия вскочила, бросила на меня быстрый взгляд и скрылась за дверью.

Я бросился за ней. Зачем? Я понятия не имел.

Мия наворачивала круги вокруг здания аэропорта, а я неустанно следовал за ней по пятам. Не прятался. Не скрывал свое присутствие от нее. Пусть знает, что я преследую ее и не дам совершить необдуманного поступка.

Она остановилась, когда под подошвой ее ботинок захрустело битое стекло. Напротив нее – окно. Разбитое: на земле сверкало множество острых осколков.

Мия протянула руку и осторожно провела ладонью по оставшемуся в раме стеклу, вздрогнув от холода, который ощутили ее пальцы.

– Мия?

Она не ответила, но я точно знал – Мия услышала.

– Ты в порядке?

Наконец, она повернулась. Ее красные глаза блестели от подступающих слез. В темноте я видел, как ее нижняя губа подрагивала. Мия вскинула голову, невидящими от слез глазами глядя на меня, и начала говорить горячо и раздраженно, как обычно говорят, высказывая долго сдержанную обиду.

– Нет, Джейсон, я не в порядке, черт возьми! Сейчас вообще никто и ничего не в порядке, если уж тебе так хочется знать.

Замолкла. Она тяжело дышала, как после долгого, быстрого бега по горячему песку. Ее плечи и грудь синхронно вздымались, когда она вдыхала прохладный воздух, и одновременно опускались, когда выдыхала. Я по-прежнему стоял столбом, боясь сделать что-то такое, что лишь все усугубит.

– Не Джейсон, – поправил я. Это все, что я смог родить для ответа на ее крик души. – а Феникс.

– Мне плевать!

Теперь Мия действительно сорвалась на крик.

– Тихо, – я медленно приблизился к ней, вытянув правую руку вперед. – Мия, успокойся.

– Не подходи! – завопила она и что есть силы ударила кулаком в живот.

Удар выбил из меня дыхание, но я все-таки удержался на ногах. Отшатнувшись назад, я поднял глаза на нее и покачал головой. Этот толчок выбил из меня весь дух, но не разозлил.

– Могу я задать тебе вопрос? – спросил я осторожно и тихо.

В ситуации, где один сорвался, второй должен держаться. Это было худшее время для экзистенциального кризиса1.

– Нет, – холодно ответила Мия.

– Ты надеялась, что он все еще был жив? – проигнорировал я ее ответ. Она поняла, что я спрашивал об ее отце.

Последовала минута неловкого молчания, и наконец ее ответ:

– Я надеялась, что он уже был мертв.

Я сочувственно и понимающе кивнул. Нет ничего хуже, чем увидеть, как самый близкий тебе человек превращается в чудовище, забывает тебя и собирается убить.

И тогда она просто развернулась и ушла. Но перед этим сделала кое-что еще.

Мия подошла ко мне почти вплотную и, встав на цыпочки, поцеловала в уголок губ. Она не сказала ничего. Прощальный взгляд и поцелуй – все, что я получил от нее перед тем, как она скрылась у меня из глаз.

Я не стал ее догонять. Это безопасный город, а Мия из тех девушек, кто может с лихвой за себя постоять, но я знал, что утром об этом пожалею. Я дал себе обещание найти ее, чего бы это не стоило. Пытаться вернуть ее сейчас – мартышкин труд. Мия разозлится еще сильнее, если я попробую остановить ее.