Аделия и впрямь ничего не сказала. Лишь продолжала сверлить нас мертвым тяжелым взглядом.

Ночь встретила приятной прохладой и свежестью. Месяц Огня всегда был теплым. Мое любимое время года, когда сильная жара уже потихоньку спадает, но до промозглых дождей еще далеко.

– Так что там насчет Люси? – со спокойной улыбкой поинтересовался Леонар, неторопливо идя рядом и тем самым задавая направление.

Я вздохнула.

– Хомяк Люся… – произнесла задумчиво. – Это уменьшительное от Лозен?

– Нет, – покачал головой весьма довольный принц.

– Люсьен?

Снова нет.

– Лузиан? Люсиан?.. – продолжала гадать я. И тут меня как громом поразило. – Стоп. Люциан?!

Я повернула к Леонару широко распахнутые глаза, наблюдая, как он весело захохотал.

– В точку, куколка! Дэйн Люциан. Я назвал хомяка в честь нашего глубокоуважаемого ректора. Правда, отличная шутка?

Я вдруг покраснела, когда в голову пришла мысль: всего пару минут назад я гладила Люциана…

– Дурацкая шутка, – ответила я, прикусывая губу изнутри и все еще краснея. Хорошо, что ночью цвет лица не разглядеть. – С этих пор больше не зови его Люсей.

– Но почему, куколка? – удивился Леонар, выводя нас на узкую вытоптанную дорожку, по обеим сторонам которой рос дикий папоротник.

– И меня куколкой не зови, – бросила я, продолжая свою отповедь: – Теперь это мой хомяк. И я запрещаю укорачивать его имя. Люциан… значит, Люциан.

Имя, которое на самом деле было фамилией, словно прокатилось по языку, скрываясь в горле, а затем в груди горячим комком. Я шумно сглотнула странное ощущение, стараясь не думать об этом.

– Ладно, как скажешь, ку… в смысле, как скажешь, Лариана. – Леонар отвесил мне шуточный поклон, тут же схватив мою руку и неожиданно поцеловав. Словно придворной даме.

От этого жеста к щекам еще сильнее прилила кровь. Никто и никогда не целовал мне руку. А я в этот знаменательный момент думала лишь о том, как давно ее мыла.

Через секунду, отдернув ладонь, поспешила кивнуть и отвернулась.

– Эй, ты что, покраснела? – удивился он, не дав мне вырваться окончательно и уйти вперед.

– С чего ты взял? – досадливо бросила я.

– У тебя такая блед… светлая кожа, что румянец виден даже в темноте, – усмехнулся он.

Да уж, свежим цветом лица я никогда не отличалась.

– Ну, хоть в некромантки хорошо впишусь, – проговорила я немного расстроенно.

– Брось, бледность в нашей империи – признак аристократизма, – подмигнул Леонар. И мне неожиданно стало легче. Вообще, стоило представить, что пастушка-доярка гуляет под луной с сыном императора, и хотелось смеяться до колик в животе. Но это было так. Может, и правда в императорской академии на какое-то время все становятся равны?

– Пойдем, я хочу кое-что тебе показать.

Он потянул меня за руку, выводя к небольшой развилке на дороге.

– Вон там, в километре отсюда, наша академия. А здесь начинаются полигоны для испытаний и тренировок. Смотри, у нас есть выбор. Либо пойти к Лавовой каверне, где демонологи пятого курса отрабатывают свои дипломные проекты, либо к башне Воронов.

Я взглянула сначала вперед. Там вдали виднелись шпили черного замка. Небольшое, но очень внушительное здание, где мне предстояло учиться. И где я всего-навсего позавчера познакомилась…

Светлая сила, почему я все время об этом вспоминаю?

Дальше повернула голову налево. Там должна быть каверна демонологов. Ничего не бросалось в глаза. Лишь пустое поле с темной зияющей дырой посередине.

– А там только пятикурсники тренируются? – удивилась я. Поле-то было громадное.

– Да, – подтвердил принц. – Их заклятия слишком сильны. И вокруг каверны остаются остаточные материи. Где-то бурлит лава, где-то земля переполнена магией, где-то прямо в песке может попасться мелкий бес. Младшекурсников туда не пускают.