Судя по выражению лица, она собиралась послать меня в места для прогулок непредназначенные. Но что-то в моем голосе заставило передумать. Или сам голос. Я специально училась говорить иначе, чем Адель, изменить голос. И всё же во многом он оставался моим. Прежним.

– Вы с ним спите, да? С дядей Джеффом? – спросила Изабелла в лоб, когда мы проехали полквартала.

Я чуть руль не выпустила от неожиданности.

Да-а-а, надо привыкать, что дочке больше не одиннадцать.

– Нет. Мы познакомились несколько дней назад по работе. И, кстати, он не в моем вкусе.

– Зачем же вы пригласили его и нас на выставку?

Я чувствовала ее прожигающий взгляд. И это мешало сосредоточиться. И вообще мыслить здраво.

– Так получилось. Мы говорили о моей профессии, и я упомянула открывающуюся выставку. И тут как раз позвонил твой отец. С новостями о твоем аресте. В общем, всё совпало. Так бывает. Иногда.

Изабелла усмехнулась и спросила:

– Куда вы меня везете?

– Отвезу тебя домой, когда соизволишь назвать адрес. В школу ты явно сегодня идти откажешься. Но сначала немного поболтаем, – я свернула на стоянку возле супермаркета.

– Зачем? – она посмотрела волком.

– Просто я вижу, что у тебя проблемы. И знаю, что… – я запнулась, стараясь подобрать правильные слова, чтобы всё не испортить. – Знаю, что тебе нелегко сейчас. И понимаю. Я сама рано осталась без мамы. А папы… папы не всегда понимают дочек. Особенно повзрослевших дочек.

Изабелла недовольно свела брови. Я видела в ее глазах борьбу. Она жаждала нагрубить и уйти. Но в то же время какая-то ее часть хотела остаться. Быть может, в глубине души моя дочь чувствовала, что я не посторонняя.

– Рон не понимает, что граффити тоже искусство, – проговорила Изабелла сердито. – Он вообще ничего не понимает.

– Рон? – переспросила я.

Она зовет приемного отца по имени? Не папой?

– Его жену я называла Натали, – отчеканила Изабелла, поняв причину удивления. – Она была хорошей. В общем и целом. Но я не их с Роном дочь.

– Знаю. Джефф говорил, что ты приемная.

– Что-то больно много он обо мне говорил, – Изабелла снова глянула с подозрением. – Вы же утверждаете, что едва знакомы.

– Это он сказал на выставке. После твоего ухода. Пытался объяснить твою… нелюдимость. Он опустил подробности. Я лишь поняла, что твои настоящие родители…

– Мертвы? – подсказала Изабелла и отвернулась. – Так и есть. Автомобильная авария.

Моя дочь в общем-то не лгала. Такова была легенда. Ее легенда.

Картрайт выяснил вчера, что до удочерения ее якобы звали Агнесс Донахи. Она жила в другом штате и переехала сюда с родителями за пару месяцев до аварии. Аварии, унесшей жизнь матери и отца. Так как другой родни у Агнесс не было, ей нашли приемных мать и отца. Шеф установил, что семья Донахи существовала. И попала в ДТП. Но, вероятно, погибли тогда не двое, а все трое. Имя Агнесс использовали, чтобы Изабелла Деларо навсегда прекратила существовать и превратилась в другую девочку.

– Мне жаль, – проговорила я тихо, стараясь, чтобы она поверила в мою искренность.

Изабелла лишь передернула плечами.

– Жизнь – боль.

Вот уж, действительно, подходящий ответ для проблемного подростка.

Хотелось так о многом ее спросить. Но я понимала, что лучше не лезть в душу. Рано.

– Почему ты пропускаешь школу? – задала я вопрос о насущном. – Рисовать на стенах можно и в другое время. А прогулы создадут тебе дополнительные проблемы.

– Плевать, – бросила Изабелла сердито, явно не обрадовавшись теме разговора. – Терпеть не могу школу.

Я удивилась. Ибо это была еще одна новость. Раньше дочке нравилось учиться, а педагоги ее любили и хвалили. Часто ставили в пример другим ученикам.