Целых два дня в Нью-Йорке Мэрилин репетировала свое выступление. Какой была отправная идея? Исполнить измененную версию песенки «С днем рождения» (Happy Birthday) с упоминанием политических деяний ДФК. Задумка была интересной, но интуиция Мэрилин придала ей намного более волнующее и загадочное измерение. К великому огорчению ее репетитора Ричарда Адлера, Монро решила вдохновиться своей ролью в фильме «В джазе только девушки». И, как в фильме, прошептать слова. И от этого политическая ода сразу же превратилась в эротическое поздравление.

Если судить по восторженной реакции зала, криками и аплодисментами заглушившего его музыку, припев каждый интерпретировал как страстный чувственный призыв.

«Медисон-сквер-гарден» закачался. При помощи платья и похотливого шепотка Мэрилин Монро совершила невозможное – завоевала сердца семнадцати тысяч гостей и хозяина, самого влиятельного человека на планете.

Да, она приближалась к 36 годам и уже не была такой же свежей, как какая-нибудь юная дебютантка. Да, весь Голливуд насмехался над ее опозданиями, над провалами памяти и над ее гонорарами уцененной звезды.

Но все это уже не имело никакого значения.

Решительный отказ Джорджа Кьюкора не мог остаться незамеченным Мэрилин. Особенно в такой день! Еще одно унижение. Она уже больше не могла этого выносить.

Да как этот психованный режиссеришка посмел запретить пускать Пэт Ньюкам на съемочную площадку?! А ведь молодая женщина была не просто пресс-атташе Монро. За многие дни, пережив вместе радости и печали, смех и слезы, она стала одной из ее немногих подруг. Когда приблизилось время обеденного перерыва, она пробралась на съемочную площадку с несколькими бутылками шампанского, чтобы отметить день рождения Мэрилин. Разве после стольких часов работы не настало время отпраздновать это событие?

Но тут Кьюкор, озлобленный частыми отсутствиями главной героини, открыто проявил к ней свою враждебность. И наложил на праздник вето.

Вот так – ни друзей, ни шампанского. Рабочим временем Мэрилин распоряжался режиссер, и никакого дня рождения не будет без его разрешения.

Пока Ньюкам пряталась в уборной актрисы, Мэрилин переваривала этот удар.

Уже не в первый раз режиссер прилюдно задевал Монро. Но как у него это было заведено, вместо того, чтобы открыто напасть на звезду, он нападал на ее окружение.

Конечно, все рекомендовали Мэрилин набраться терпения. Ей объясняли, что Джордж, как и она сама, был насильно усажен на эту галеру. Ей даже рассказали, что режиссер проходит курс лечения слабительными, а это действует ему на нервы. Но для Монро обстановка с каждым днем становилась все хуже.

Как можно было догадаться по названию фильма, который они старались закончить, что-то должно было случиться. Кто-то должен был надломиться. Оторванная от реальности, она ни на секунду не представляла себе, что в жертву могли принести именно ее.

Пэт Ньюкам оглядела гримерную Монро.

Судя по обилию свежих цветов, Роберт Вагнер, Джек Леммон и Марлон Брандо не забыли о дне рождения.

Фрэнк Синатра прислал большую корзину, которую Мэрилин еще не успела рассмотреть. В одном углу стоял целый мешок поздравительных телеграмм от коллег. В другом – находился ящик шампанского, присланный Пэт Лоуфорд-Кеннеди, сестрой Джона и Бобби.

Пэт Ньюкам почему-то ощутила озабоченность. Как она потом рассказывала, ее вдруг охватило какое-то странное чувство. Оно зародилось в районе живота и теперь постепенно нарастало.

Внезапно она все поняла и в смятении опустилась на стул.

Главное – вовсе не то, что Мэрилин только что получила. Ни имена или послужные списки тех, кто подумал о ней, не имели значения. Мэрилин исполнилось 36 лет. И Пэт Ньюкам вдруг осознала, что главное – не в том, что 1 июня 1962 года находилось перед глазами, а в том, чего недоставало. Ибо отсутствие зачастую намного красноречивее любых слов.