Его перебивает Марджери. Она встаёт, в её руке тоже бокал шампанского.

– Я надеюсь на то же, что и Серж, и желаю нам провести следующий год в десятки раз лучше, чем этот. Пусть мы все будем здоровы, счастливы, богаты, пусть у нас всё будет хорошо, – заканчивает она.

Напряжение Сержа никуда не исчезает, и это похоже на кипящий чайник, который ещё не выключили. Все это чувствуют, но никто не говорит.

– Дети, можете тоже что-нибудь сказать, – разрешает Марджери, садясь обратно на стул. – Если хотите, конечно.

Встаёт Мэриан, поднимая руку с бокалом для вина, но в нём всего-навсего виноградный сок. Конечно, если это действительно сок, потому что никто, кроме самой Мэриан, не знает, что у неё в бокале. Хотя, может, и правда сок…

– Излишни всякие слова, счастливого Рождества! – восклицает она и улыбается впервые с тех пор, как все сели за стол.

Наступает давящая тишина, но Мэриан-то прекрасно понимает, что она вслух не пожелала своей семье и себе выиграть на суде далеко не потому, что не хочет выиграть. А потому, что настоящие и самые искренние желания нужно загадывать про себя. Или вслух, но чтобы никто твоё желание кроме самого тебя не слышал.

– Ясно, спасибо, – благодарит Серж стальным голосом.

На смену Мэриан встаёт Мишель.

– Я желаю, чтобы всё у нас было хорошо, мы с Мэриан хорошо учились в школе, а мама и папа были богатыми, – простодушно загадывает Мишель.

– Как мило, – нежно улыбается Марджери и переглядывается с Сержем. Его ласковый взгляд тоже направлен к Мишель.

– Да, очень хорошее пожелание, дочка, спасибо, молодец, – кивает он, и Мишель искрится от гордости, радостно болтая ножками в ожидании всеобщего веселья.

– С Рождеством, – поздравляет Серж и тянется бокалом к середине стола, чтобы стукнуть бокалом со всеми.

– С Рождеством! – восклицает Марджери, и бокалы звенят, ударяясь краями друг о друга.

– С праздником, мама, папа и сестрёнка, – радостно говорит Мишель и залпом выпивает свой сок.

– С Рождеством нас всех! – кричит громче всех Мэриан, постукивая бокалом с родителями.

Взрослые настолько искусно притворяются, что смеются и улыбаются по-настоящему и совершенно искренне, а Мэриан даже не замечает фальши.

Традиционная жареная индейка с золотистой корочкой – главное украшение праздничного стола. Жирненькая корочка весело хрустит во рту, и Мэриан растягивает удовольствие подольше, поедая корочку по маленьким кусочкам. Мясо так и тает во рту, и Мэриан приятно удивляется восхитительному вкусу и тому, что индейка не засушилась в духовке, как в прошлое Рождество, и что мякоть не менее вкусная, чем корочка, хотя зачастую случается наоборот.

Веселятся и не думают ни о чём плохом только девочки, а взрослые делают вид, что им так же весело, как и детям, – только потому, что так надо. Только потому, что все должны вести себя в Рождество так. Но Мэриан правда так весело и вкусно, что она не видит, что счастье родителей – напускное.

После ужина все друг другу желают спокойной ночи, а родители на прощание обещают Мэриан и Мишель, что подарки в рождественских носках будут ждать их завтра утром.

Мэриан со счастливым вздохом прикрывает дверь. В её душе умиротворение. Она подходит к окну и отдёргивает занавески, считая звёзды на ночном тёмном небе. Звёздочки на нём блёклые и неяркие, трудно отличимые от синевы выси, и Мэриан приходится щуриться, чтобы найти их.

– Я желаю… – быстро шепчет она, словно боится, что время, в которое исполняются желания в Рождество, просто кончится, и она так и не успеет загадать желание. – Желаю, чтобы послезавтра мы выиграли суд и всё стало как раньше, чтобы меня оправдали и признали невиновной, чтобы родители относились ко мне хорошо, как раньше, чтобы надо мной перестали издеваться в школе, – произносит она и зажмуривается, отправляя желание во Вселенную. – Аминь.