– Думаю, вы все знаете, как вызывать Кровавую Мэри, – сказала мадам Браун, оборачиваясь к ученицам.

Мэриан вздрогнула, когда она произнесла «Мэри». Вроде имя как имя, и легенду она эту знает, но «кровавая» в сочетании с милым, домашним именем, как звали её мама и Мишель, доводило её до дрожи. А ещё и этот Эллингтон, за счёт которого Мэри-Мэриан вполне могла сойти за «кровавую»…

За исключением О’Коннор все сидели, не шелохнувшись, хотя сама Мэриан так и чувствовала, как их подмывает обернуться к ней.

– Подождите, когда наступит ночь, зайдите в ванную, закройтесь, зажгите свечу, взгляните в зеркало и скажите «Кровавая Мэри, приди ко мне» три раза, потом и должен появиться её призрак, – продолжала учительница, вышагивая по классу. – Много кто думает, что Кровавая Мэри – это про жертву маньяка, который вырезал ей глаза, или про Мэри, которая умерла от потери крови из-за того, что ей разодрали лицо, или это Мэри Уорт, которая убила своих собственных детей, или про Мэри, которая… – она внезапно замолчала, не закончив фразу.

Мэриан сглотнула и нервно хрустнула костяшками пальцев. В тишине класса это прозвучало очень громко.

Мадам Браун кашлянула и продолжила:

– И очень мало тех, кто знает, что Кровавая Мэри – это про Марию Тюдор, первую коронованную королеву Англии, – довольно потёрла ладони она. – Но теперь и вы будете это знать, – гордо сказала, окидывая класс внимательным взглядом. – Рада, что вы теперь не будете входить в число невежд, напридумавших себе всяких Мэри, при этом совершенно закрыв глаза на реальную историю, из-за которой вообще-то и возникла легенда, – она зловеще улыбнулась.

Как-то странно, она уже так много сказала. Ей это несвойственно. В обычное время она бы давно уже начала говорить «по делу». Или креатив сегодня преобладает над лаконичностью? Возможно.

– Итак! – она хлопнула в ладоши, призывая слушать внимательнее, видимо, заметив, как некоторые начали считать ворон. – Мария Тюдор родилась восемнадцатого февраля в тысяча пятьсот шестнадцатом году, её отец был очень… – начала она свой долгий рассказ, но Мэриан её уже не слушала. Бездумно записывала то, что диктовала мадам Браун, из-за невнимательности путала слова и часто перечёркивала только что написанное, благодаря чему в её некогда чистой тетради развелись тёмно-синие грязные пятна от чернил.

Она не пришла в себя даже когда зазвенел звонок.

На перемене Мэриан по-прежнему сидела за партой и всматривалась в доску, на которой белым мелом были записаны самые важные даты.

Все уже встали и куда-то пошли: кто на обед, кто подышать воздухом, а Мэриан всё сидела и сидела.

Грейс резко смахнула рукой все учебные принадлежности Мэриан с парты на пол. Это подействовало на О’Коннор так же отрезвляюще, как если бы её облили ледяной водой.

– Что ты делаешь?! – непонимающе вскрикнула она, выскакивая из-за парты и поднимая упавшие вещи. – Ты же староста, ты не должна так делать! – уже чуть спокойнее произнесла Мэриан, но всё ещё на повышенных тонах.

– Я посчитала, что учебник истории слишком залежался у тебя на парте, – заявила Грейс, облокачиваясь на краешек деревянного ученического столика. – Скоро английский, – зевнула она. – Кровавая Мэри.

– А? – переспросила Мэриан, настораживаясь.

– Кровавая Мэри, говорю. О, не переживай, скоро так все тебя будут называть, уж я об этом позабочусь, – хихикнула Грейс.

– Что тебе это даст? – устало спросила Мэриан. – Ну зачем тебе это? Какой смысл в том, чтобы так сделать?

– Просто. Чтобы тебя позлить и напомнить, что ты натворила. Все мы знаем, что тебе не хочется думать об этом, если, конечно, ты не бесчувственная тварь и не сделала это намеренно.