– Гвейс, ты ничего не путаешь? – передразнила её староста класса. – Нет, не путаю.

– Как староста ты могла бы и не дразнить меня. Будто я виновата в том, что картавлю, – откликнулась Мэриан, оперевшись о дверной косяк. – Словно ты первый раз слышишь мою речь, и поэтому тебе так непривычно слышать то, что я не выговариваю эту букву. Я знакома с тобой с пяти лет, а мне уже тринадцать. Сама посчитаешь, сколько лет тебе известно о моей картавости, или мне тебе помочь?

– Ближе к делу, – внезапно посерьёзнела Грейс. На её лице исчезла насмешливая улыбка, и она оценивающе оглядела стоящую перед ней девочку.

– Ты прекрасно знаешь, почему меня сегодня не было. И ты так говоришь, будто не читала новостей, – ответила Мэриан, нервно хрустя костяшками пальцев.

– Читала, – уступила Грейс, поджимая губы. – Да, ты убила человека. Но в полицейском участке тебе по идее не должны были запретить посещать школу, во всяком случае, пока ведётся следствие. Я права, так ведь?

– Права, – нехотя согласилась Мэриан.

– И твоё лицо слишком розовое. Ты плакала?

Мэриан молча кивнула, хмурясь.

– Так я и думала, – легко пожала плечами Грейс.

– Слушай, Моррисон… – начала Мэриан, стараясь спокойно смотреть в глаза Грейс.

– Ну да, с твоей «р», которую ты даже сказать не можешь нормально, только мою фамилию произносить. Очень смешно, – выплюнула староста класса, аплодируя девочке. – Гвейс Моввисон… С твоим произношением даже мои прекрасные имя и фамилия звучат ужасно. Впрочем, твои ничуть не лучше, Мэвиан О’Конноу, – продолжила насмехаться Грейс.

– А ты считаешь прикольным издеваться надо мной, если картавость – даже не моя вина? Будь умнее, чем ты есть на самом деле, ладно? – шмыгнув носом, произнесла Мэриан, смерив Грейс недовольным взглядом.

– А так как ты недавно плакала, то настроение, соответственно, у тебя не очень хорошее. Можно даже сказать, ужасное. Поэтому ты не можешь спокойно реагировать на то, что я тебе говорю, и пытаешься не давать спуску.

– Свои дедуктивные способности будешь проявлять в другом месте, а сейчас говори то, что хотела сказать, – процедила она.

– Так когда ты на занятиях появишься? Ты ещё успеешь побыть без одноклассников, когда тебя посадят.

– Если это вообще случится, – хмыкнула Мэриан.

– Что ты имеешь в виду?

– Меня могут и не посадить.

– Очень зря, что ты так думаешь. Ты либо оптимист, либо просто глупышка, – фыркнула Грейс. – Даже не знаю, что хуже.

– О, так ты даже не подумала о том, что благодаря связям и деньгам моего отца всё может легко решиться?

– Снова кичишься своим богатством, – закатила глаза Грейс. – Я это уже проходила. И да, не забывай, что за обучение твой папочка платил, а ты пропускаешь занятия. Таким образом, можно сказать, что он просто выбросил деньги за те уроки, которые у нас сегодня были.

– Вижу, тебе очень не нравятся разговоры о том, что О’Конноры богаче Моррисонов. И, кстати, классная руководительница выбрала тебя в старосты из-за того, что ты беднее всех девочек в нашем классе. Поэтому она сжалилась над тобой и сделала тебя старостой, чтобы хоть в чём-то ты превосходила нас.

– Неправда! И вообще, я староста класса, почему ты разговариваешь со мной в таком тоне? Ты не имеешь права! – вспылила Грейс. – И почему ты говоришь так, словно наш класс когда-то любил или любит тебя? Будто тебя уважают, тобой дорожат, с тобой дружат. Ты никогда не была нам родной. Тебя никто не любит. Мы никогда не берём тебя на наши собрания и маленькие девичники, потому что ты нам не нравишься. А после убийства того человека, с тобой вообще никто и никогда не будет разговаривать. Ты – изгой, – с нажимом проговорила Грейс, наблюдая за реакцией Мэриан.