– Вы справились с моими близнецами. Значит, вам под силу что угодно!

И такая железобетонная уверенность в голосе! Была б я тщеславна – вот растеклась бы под ногами этого манипулятора лужицей. И согласилась бы на все. А так я только нахмурилась и злобно проворчала:

– Глупости.

– Работа тяжелая, не спорю. Но я готов щедро платить.

– Что входит в мои должностные обязанности?

– Мне надо, чтобы они продержались год на своем прежнем уровне. Я выйду в плюс, потихоньку сверну проект. И все будут счастливы.

– Я не собираюсь бросать работу на год.

– Хотя бы лето! Мы запишем альбом, несколько видеозаписей, отрепетируем концерты, отработаем выступления. Прилично! А не так, как есть. Сведем с оркестром, запишем минуса. Подготовим выступление в Крокус сити холл – он намечен на конец сентября. И, главное, вы добьетесь того, чтобы они пели, а не убивали друг друга.

– А посадить сорок розовых кустов и познать самое себя вам не нужно? – возмутилась я.

– Если для дела, то да – и это тоже, – очаровательно улыбнулся Томбасов.

– Но у меня отпуск!

Все равно мне эта идея не нравилась.

– Перемена деятельности тот же отдых. К тому же вам оплатят беспокойство более чем щедро.

– Ну, знаете ли!

– База в Подмосковье. Свежий воздух. Отличные условия, питание, бассейн, сауна и тренажерный зал на месте, рядом – озеро и пляж. С конца июля у парней две недели отпуска. И вы отдохнете, я оплачу. Соглашайтесь!

– Но… у меня дочь.

– Думаю, мы найдем, чем ее занять.

Машка закивала решительно и энергично.

– Мне нужен репетитор по вокалу. Их, – дочь кивнула на телефон, – уровня.

Я была просто в шоке от умения моей дочери вести переговоры. Бизнесмен посмотрел на маленькую начинающую акулку шоубизнеса с уважением:

– Договоримся.

– Но у меня кошка!

Я чувствовала, что проигрываю.

– Это же замечательно, – улыбнулся Томбасов. – Берите ее с собой.

Хочу стать ежиком, взять палочку,

На нее повесить узелок со всякой всячиной

– и медленно уйти

в туман.

те же просторы того же Интернета (с)

Шесть утра. Звонок в дверь.

Мда, вот совершенно не так я планировала первый день отпуска. Но… дочь улыбалась – и это было самое главное.

– Доброе утро, – поприветствовал нас очередной мужчина в черном, волосы которого были подозрительно мокрыми, как и плечи. – Меня зовут Вадим, я ваш шофер.

Но стоило ему увидеть переноску и Клео, как его улыбка померкла.

– Кошечка, – убито сказал он. – А ваша… ко-шеч-ка… она в машине не… того? Дорога длинная. Машина не дешевая.

Клеопатра, наша аристократка и умница, не говорящая только потому, что с презренными людишками ей беседовать было не о чем, укоризненно посмотрела на меня. «Ты уверена, Олеся, что этот человек достаточно разумен, чтобы его можно было пускать за руль? Раз он способен сказать подобную глупость, то… не знаю. Ребенка доверяем все-таки».

– Прости, Клео! – Машка прижала к себе наше сокровище. – Вадим просто тебя не знает. Он не подумав. Не обижайся.

Кошка кивнула. И с тяжелым вздохом, дескать: «Я вас предупреждала», – прошествовала в переноску.

– Вы готовы? – спросил бедный парень, явно не привыкший к такому табору.

– Да, – я кивнула на вещи.

Доска Машки, мой самокат, два рюкзака, огромный чемодан. Ну, и переноска с кошкой. Наша донская черно-розовая сфинксина возлежала в ней с крайне оскорбленным видом.

– Там дождь как из ведра. У вас зонт есть?

Ну надо же. Я была так погружена в свои мысли, что не услышала дождя, барабанившего по стеклам. Растерянно посмотрела на Машку. Вот у меня зонта не было, несмотря на то, что живу в Питере, где, говорят, без этого аксессуара никак. Не знаю, я обходилась.