Я слушал «Это» и хотел дать кошке кулаком по морде. Но она всё-таки вывела свою цепь из фраз о миражах в единое предложение и закончила сама.

– Послушай, – Эмбер поморщила лоб и сделала большой глоток, осушив чашку, – ты действительно хочешь нам сказать, что ты не та, кем кажешься?

– Моей кислой замученной рожи не хватает, чтоб убедить вас, что я не шучу… понимаю, – я ощутил, как начала болеть голова.

Всё, сказанное между нами за столом, напоминало какой-то сплошной, несколько раз вывернутый наизнанку бред. Нутро дрожало, необходимо было хоть что-нибудь закинуть в рот и утолить уже давно беспокоившие голод и жажду. Я протянул руки к столовым приборам, и желчь захлюпала внутри, я понятия не имел, как взять этими меховыми короткими пальцами хоть что-то и не выглядеть при этом дебилом.

– Всё в порядке?

– Нет. Я не знаю, как взять… вилку.

– Вилку? – Бриз еле сдержалась от смеха, – пальцами, конечно, – она демонстративно взяла чайник за ручку и налила нам всем по полной чашке. При этом её ладонь была ловко согнута, как варежка без большого пальца.

Я напряг шерстяную конечность, было непривычно, но освоиться удалось быстро. Десерт оказался удивительным. Дело было не в замысловатом рецепте или отлично сбалансированном букете вкусов и ингредиентов, он был натуральным. Ни миллиграмма сои, ни миллиграмма подсластителей, пальмового масла, загустителей и другой неестественной дряни, к которой я так привык за двадцать три года жизни. Хотя бы на несколько мгновений, я забыл обо всех невзгодах, вкус увлёк куда-то далеко, легко и непринуждённо, это оказалось первое приятное обстоятельство за всё долгое утро. Внешне было не сильно видно, я, просто прикрыв глаза и преклонив голову, медленно пережёвывал кусочек за кусочком, время от времени добавляя ко всему этому глотки горячего чая с ароматом ромашки. Меня пытались о чём-то спросить, но я не мог расслышать. Так прошло несколько минут, только когда торт кончился, я пришёл в себя.

– Как они… – я посмотрел в глаза Санни, не обращая никакого внимания на её нетерпеливые попытки ещё хоть что-то обо мне узнать, – как они в своей кондитерской сделали такое?

– Торт? Да ну, Физалия с Брауни могут и лучше.

– Нет. Не… не понимаю, как десерт может быть таким вкусным? Как???

– Думаю, авторы будут рады услышать, – прищурила глаза Дот.

– И мне, как назло, нечем отблагодарить.

– Ладно. Подытожим, – отчеканивая звуки, снова обратила на себя наше внимание Эмбер. – Я не имею права отрицать, что нет способа так кого-либо преобразить, – она тихонько положила в свою чашку узорную ложечку для сахара, – но не будь я тем, кто есть, точно бы не поверила. – Она с деловитой, но доброй улыбкой демонстративно помахала нам своей свободной лапой, светящейся и переливающейся так, словно ту сшили из блёсток.

– Да-да – кивнул я с чувством неудобства, – на вашем месте я вообще бы сдал себя в сумасшедший дом. Надеюсь, всё-таки сегодня доберусь до лаборатории Клео, не знаю, когда это случится, но именно там меня можно будет найти. Но пока, – я краем глаза провёл по залу, где у прилавка встал сиамский кот Брауни, и собралась очередь за выпечкой и другими сладостями, – я ничего не могу вам рассказать. Хотите узнать больше, приходите к обсерватории. Говорю вам это, потому что доверяю.

Время десерта подошло к концу. Мы быстро покинули кафе «У Димсама», Санни указала мне дорогу до дома-лаборатории египетской кошки Уайз Клео. Две подруги куда-то спешили, так что я успел только попросить их пообещать, что всё, услышанное за столом, останется тайной. Так я вновь остался один на улице Ист-Уискерса с каменным грузом на сердце, потому что голову мгновенно отрезвили мысли о западне, в которой я всё ещё находился. Ведь я ужасался даже представить, что сейчас творится там, далеко, в моём городе, с моей женой и дочерью. Что прямо сейчас уже может происходить, если в наш дом позвонили мои друзья из офиса, куда я не пришёл, или произойдёт этим вечером, если я не вернусь? Был человек – нет человека.